В Минске хотят установить памятник немецкому антифашисту 17.10.2008
Выступая 16 октября в Минске на пресс-конференции, директор Минского международного образовательного центра имени Йоханнеса Рау Виктор Балакирев заявил, что надеется на восстановление к 65-летию ликвидации Минского гетто мемориальной доски в честь немецкого антифашиста, Героя Советского Союза Фрица Шменкеля, пишет БелаПАН.
В.Балакирев сообщил, что мемориальная доска в честь Ф.Шменкеля была установлена на фасаде памятника архитектуры XVIII—XX веков — здания Минского гостиного двора на площади Свободы, 4. "Несколько лет тому назад в связи с реставрацией и реконструкцией этого здания доска была снята сотрудниками управления культуры Мингорисполкома и до сих пор не установлена на место. Причем в течение года невозможно найти эту доску или же изготовить ее копию. Это позор для всех нас", — сказал В.Балакирев.
В годы Второй мировой войны ефрейтор Ф.Шменкель находился на Восточном фронте. Осенью 1941 года покинул свою часть и после скитаний попал в партизанский отряд "Смерть фашизму" в Смоленской области. В 1943 году за выполнение ответственного задания был награжден орденом Красного Знамени. В декабре 1943 года при выполнении боевого задания был захвачен нацистами и привезен в Минск. 15 февраля 1944 года приговорен к смертной казни. В 1978 году кинематографисты Германии и Беларуси создали фильм о Ф.Шменкеле "Я хочу вас видеть".
Среди мероприятий, включенных в программу 65-летия ликвидации Минского гетто, директор ММОЦ назвал открытие памятных знаков жертвам геноцида (22 октября, 10.00, ул. Сухая, бывшее еврейское кладбище) и международный научный симпозиум "Изучение истории Холокоста в Германии и Беларуси" (22 октября, 14.00, ММОЦ, проспект газеты "Правда", 11).
В.Балакирев отметил, что в годы Второй мировой войны из девяти городов Третьего рейха было депортировано в Минск около 30 тыс. евреев. "Однако в нашей столице до сих пор так и не увековечена память евреев Вены, Праги и Брно, Терезиенштадта и Франкфурта-на-Майне", — констатировал он.
Среди наиболее интересных сообщений предстоящего симпозиума В.Балакирев назвал презентацию трехлетнего исследовательского проекта "Преследование евреев в Беларуси: Минское гетто и лагерь смерти Малый Тростенец", который представят немецкие историки профессор Вольфганг Бенц и Петра Рентроп.
Ева-Мария Бух выросла в католической семье. Она сочетала глубокую религиозность с жизнеутверждающим оптимизмом и с уважением к людям всех наций и любого цвета кожи. Ее гуманистический образ мыслей вскоре пришел в непримиримый конфликт с фашистской системой насилия и варварства. Поэтому Ева-Мария Бух оказалась готовой, когда ей предоставилась возможность, принять участие в борьбе за свержение гитлеровского режима. Один из руководителей организации Шульце-Бойзена - Харнака - коммунист Вильгельм Гуддорф, с которым она познакомилась, вовлек ее в антифашистскую деятельность.
Ева-Мария Бух помогала распространять газету организации "Внутренний фронт". Газета издавалась с приложениями на нескольких языках для иностранных подневольных рабочих и военнопленных. Из этих приложений было видно, что другая Германия живет и борется. Газета была призвана укреплять братское боевое содружество между рабочими, насильно угнанными в Германию из оккупированных стран, и немецкими патриотами. Ева-Мария Бух переводила статьи из газеты "Внутренний фронт" на французский язык.
Молодая патриотка была арестована 10 октября 1942 г. В феврале 1943 г. дело слушалось в Имперском военном суде. Ева-Мария Бух смело вступила в единоборство с фашистскими кровавыми судьями. На вопрос, донесла бы она на своих друзей, если бы распознала "угрожающий государству" характер их действий, она с гордостью и презрением ответила: "Нет! Вот тогда бы я действительно оказалась такой подлой и низкой, какой вам хотелось [80] бы меня изобразить!" Юная католичка была приговорена к смертной казни и погибла в берлинской тюрьме Плётцензее.
Верлин-Плётцензее, 5 августа 1943 г.
Мои любимые-прелюбимые родители!
Я так обрадовалась вашему письму, которое получила еще вчера,- этому самому последнему привету от вас. Теперь надо быть мужественными. Нам придется расстаться навсегда. Дорогие мои, я не смогла уберечь вас обоих от этого страшного горя! Но все к лучшему. Я испытывала такое мучительное раздвоение, а пережитое за последние месяцы принесло избавление. Пришли покой и радость. Мои мысли наконец снова только с вами. Ваша верность глубоко тронула меня. Тысячу раз благодарю вас за это и за всю вашу любовь, которую вы мне даете. Я была очень, очень радостной в последнее время. Простите меня, моя мамуля, и ты, папуля. Так много должно навсегда остаться невысказанным, я глубоко виновата перед вами и охотно искупила бы свою вину. Но все равно мы принадлежим друг другу, и я всегда остаюсь среди вас.
Я так люблю вас, так люблю и хотела бы целовать вас, гладить, утешать. Передайте от меня привет всем, кто мне дорог! За радостную встречу в иной жизни. Ждите с терпением, пока и вас не призовет господь.
До последнего вздоха
ваша Девчушка
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
Йон Грауденц - сын многодетного шорника,- несмотря на свою одаренность, смог закончить только народную школу. Затем приобрел профессию официанта и работал во многих городах Германии. Стремление углубить свое общее образование и приобрести новые знания привело его в начале XX в. в Англию, Италию, Францию и Швейцарию. В 1908 г. вернулся в Берлин и служил гидом-переводчиком, управляющим отеля. В 1916 г. начал свою журналистскую деятельность, которую продолжал в течение многих лет. Владея несколькими языками, он сначала работал помощником корреспондента информационного агентства Юнайтед Пресс оф Америка, затем стал руководителем берлинского отделения этого агентства, а в 1922 г. был направлен в Москву, где провел два года в качестве его корреспондента.
Йон Грауденц впервые посетил Советский Союз еще в 1921 г. и с тех пор с большим интересом и огромной симпатией следил за экономическим и политическим развитием первого рабоче-крестьянского государства. По возвращении в Германию руководил основанным им пресс-фотоагентством и был корреспондентом различных газет. С 1932 г. до ареста занимался коммерческой деятельностью.
Будучи членом КПГ, Йон Грауденц продолжал нелегально работать для партии и после установления фашистской диктатуры. Во время второй мировой войны он примкнул к организации Шульце-Бойзена - Харнака и проявлял большую активность. Он раздобыл множительные аппараты и участвовал в составлении, печатании и [97] распространении нелегальных антифашистски! материалов.
В 1941 г., руководствуясь принципами пролетарского интернационализма, Йон Грауденц выразил готовность помогать Харро Щульце-Бойзену в разведывательной деятельности в пользу Советского Союза. Используя свои обширные связи с журналистами, интеллигенцией и деятелями искусства, а также с сотрудниками и специалистами имперского министерства авиации, он добывал информацию, имевшую для СССР большую ценность. Бременами он предоставлял свою квартиру радисту организации Гансу Коппи для передачи сообщений.
12 сентября 1942 г. Йон Грауденц был арестован и 19 декабря 1942 г. приговорен Имперским военным судом к смертной казни. Фашисты повесили его вместе с Арвидом Харнаком, Харро Шульце-Бойзеном и Куртом Шумахером в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее.
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
Отправлено: 25.02.09 02:12. Заголовок: ВИЛЬГЕЛЬМ ГУДДОРФ 20..
ВИЛЬГЕЛЬМ ГУДДОРФ
20 февраля 1902 г., Мелле, ок. Гепта (Бельгия)
13 мая 1943 г.
Когда в 1923 г. французские войска оккупировали Рур, студент Вильгельм Гуддорф отложил в сторону книги и стал выполнять обязанности курьера КПГ. Уже до этого он порвал с буржуазно-католическим мировоззрением своей ученой семьи, из которой происходил. Отец, имевший професоорскую кафедру в Гентском университете, предназначал ему карьеру священника. Однако сын сделал иной выбор: проникнувшись научным мировоззрением рабочего класса, он в 1922 г. вступил в КПГ и стал мужественным борцом за дело мира, демократии и социализма
В университетах Лейдена, Парижа и Мюнстера Вильгельм Гуддорф глубоко изучал языки и историю. Впоследствии он владел почти всеми европейскими языками (некоторыми - включая диалекты и древние формы), а также древнееврейским и арабским. В 1936 г., находясь в каторжной тюрьме Люкау, он по совету соседа по камере синолога д-ра Филиппа Шеффера стал заниматься персидским, китайским и японским языками. Еще будучи студентом, Вильгельм Гуддорф глубоко изучил работы Гегеля и Фейербаха, труды Маркса и Энгельса. Это проложило ему мост к революционному рабочему движению, которому он охотно отдал свои богатые знания.
Судебные органы Веймарской республики преследовали Вильгельма Гуддорфа за его участие в боях в Руре, и потому он некоторое время жил под именем Пауля Брауна. Под этим псевдонимом он публиковал и статьи, которые сначала писал для дюссельдорфской газеты "Фрайхайт", а с 1926 по 1933 г.- для "Роте фане", в которой заведовал отделом внешней политики. Его перу [63] принадлежали ряд статей по истории литературы и теоретических работ, а также предисловия и введения к новым изданиям марксистских произведений. Несмотря на напряженную политическую деятельность, он продолжал изучать проблемы экономики, истории, история литературы я культуры, музыковедения.
После установления фашистской диктатуры Вильгельм Гуддорф по-прежнему отдавал свои журналистские способности борьбе за освобождение рабочего класса и всего немецкого народа от империалистической эксплуатации и угнетения, от кризисов и военных катастроф. В апреле 1934 г. он был арестован и после трехлетнего пребывания в каторжной тюрьме Люкау отправлен гестапо в концлагерь Заксенхаузен. После освобождения в апреле 1939 г. Вильгельм Гуддорф вновь установил связь с подпольной организацией КПГ в Берлине, а также контакт с Вальтером Хуземаном и Ионом Зигом, которые были связаны с Харро Шульце-Бойзеном и д-ром Арвидом Харнаком и их приверженцами. Руководство берлинской организации КПГ поручило Вильгельму Гуддорфу быть его официальным представителем в организации Шульце-Бойзена - Харнака. Совместно с ними и коммунистом Ионом Зигом он обсуждал вопросы расширения антифашистского Народного фронта путем вовлечения в него всех противников Гитлера. Руководимая ими организация добилась первых значительных успехов в проведении политики Народного фронта. Ее сторонники и члены принадлежали к различным слоям народа: то были офицеры и служащие государственного аппарата, рабочие, артисты и ученые; некоторые из них боролись против милитаризма и империализма еще до 1933 г., другие стали антифашистами уже при гитлеровском режиме; молодежь, которая стремилась освободить свое отечество от варварского террора и отдать жизнь делу мира, а не войны.
Вильгельм Гуддорф, писавший статьи для издававшейся организацией газеты "Внутренний фронт", наряду с другими материалами подготовил вместе с д-ром Арвидом Харнаком обширное исследование "Экономические основы национал-социалистской Германии". Пользуясь этим материалом, антифашисты смогли усилить разъяснительную работу на предприятиях и активизировать свою борьбу против фашистских военных преступников. [64]
Через Вильгельма Гуддорфа и Мартина Вайзе организация Шульце-Бойзена - Харнака поддерживала связь о руководителями организации КПГ в Гамбурге Бернхардом Бестляйном, Францем Якобом л Робертом Абсхагеном, вела совместно с ними разработку аргументации для антифашистской пропаганды, обменивалась нелегальными материалами.
10 октября 1942 г. гестапо арестовало Гуддорфа. 3 февраля 1943 г. Имперский военный суд приговорил его к смерти. Он погиб на плахе в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее.
Как раз сегодня хотел написать тебе и спросить, почему ты вдруг стал нем как рыба. Но тут пришло твое письмо, доставившее мне много радости. Я тоже был очень занят последние недели. Не говоря о многих служебных визитах, которые мне пришлось и еще предстоит сделать, я возобновил множество старых связей и завязал новые, показавшиеся мне по той или иной причине важными. Редко когда возвращаюсь домой раньше 10 часов вечера. А когда прихожу, Кл[ара] (Клара Немиц.) уже спит, и мне с трудом удается присесть поработать, даже если у меня есть острая потребность. Будем надеяться, что вскоре это изменится. Наши соседи наконец-то нашли себе квартиру и к концу месяца выедут, так что тогда смогу чувствовать себя немного посвободнее. Твои сетования на нехватку времени мне слишком хорошо понятны. Хотя я и могу почитать ночью часок-другой при занавешенной лампе, это меня никак не удовлетворяет. Но я верю в будущее: если я и раньше, несмотря на перегрузку и дневную работу, все-таки умел найти время для учебы, то сумею это и в дальнейшем. За последнее время я прочел ряд романов, главным образом американских авторов, которые появились недавно и из-за неблагоприятных обстоятельств прошли мимо меня. Наряду с Хергесхаймером и Томасом Вулфом меня особенно увлек Уильям Фолкнер. Я знал его вышедший еще в середине 20-х [65] годов роман :"SoIdier's Pay" - едкую сатиру на "благодарность отечества". Теперь я прочел его "Light in August" и жду появившийся в 1936 г. роман "Авсалом! Авсалом!". Он обладает невероятной силой психологического проникновения-сильно напоминает Джеймса Джойса - ирландца, о котором я тебе однажды рассказывал,- и потому предъявляет к читателю довольно высокие требования. В настоящее время читаю "Разбойники с болота Лян-Шань"-китайский роман XII века, выпущенный недавно издательством "Инзельферлаг" в переводе Куна. Если я не ошибаюсь, однажды мы уже говорили о нем.
Однако в центре моих интересов сейчас - собрание писем видных русских писателей XIX столетия - от Карамзина до Толстого. Как раз вчера я прочел несколько писем Белинского, идеологического глашатая "западняков" в 40-е годы прошлого века; они буквально захватили меня. Этн письма полны боевой страстности и звучат с невиданной актуальностью, в том числе и горькое обличительное письмо Гоголю за его последнее произведение "Переписка с другом" *, которое в противоположность всему его прошлому как писателя звучит в унисон злобному вою реакции. В одном из писем он пишет, например, что по натуре своей должен был бы лаять, как пес, и выть, как шакал, но обстоятельства вынуждают его мурлыкать, как кошка, и вилять хвостом, как лиса.
Ну, об этом мы еще сможем подробно побеседовать с тобой на Троицу, если тебе захочется приехать сюда. Клары не будет, она уезжает уже в субботу после обеда и вернется только в понедельник вечером. Я был бы очень рад твоему приезду. Мы сможем провести вместе два чудесных дня, даже если погода и не будет так прекрасна, как сегодня. Напиши мне заранее, приедешь ли и когда. Кстати, хочу попросить тебя, если ты не забыл об этом, захватить для меня обе книги на маньчжурском языке. Тебе они все равно ни к чему, а мне могут пригодиться.
На Вознесение мы поехали за Бланкефельде, в район Цоссена, и провели время в чудесном, почти нетронутом месте - похожая на степь болотистая почва с высокой травой. Мы видели там косулю в целом море желтых, белых и голубых болотных цветов, слышали и видели [66] бесчисленное множество всяких редких птиц: дроздов, которые показались нам довольно глупыми (они пели в какой-то невероятно мелодичной тональности: корль, корль, корль - кик, кик и т. п,); выпь, которая, почуяв опасность, вертикально поднимает вверх свой длинный острый клюв и становится похожей на трубу; всяких кроншнепов. Далеко на горизонте тянется в этой первобытной чаще, словно кайма, светлая лента автострады. Какой необычный контраст, когда где-то далеко на горизонте видишь отсюда движущиеся мимо, словно караваны, ряды автомашин!
Воскресенье перед тем мы провели в Ботаническом саду в Далеме * и всего за час оглядели все ландшафты мира: от Средней Германии, Альп, Карпат, Балкан, Кавказа, Средней и Восточной Азии и еще дальше - до самой арктической Северной Америки. А вечером слушали Баха: знаменитую пассакалью си-минор и фантазию си-мажор для органа, великолепные вариации Гольдберга, исполненные на клавесине профессором Рамином. Я был бесконечно счастлив, жаль только, что не было тебя.
Я рад, дорогой Адди, что "Робеспьер" пришелся тебе по душе. Тоже тема для бесед на Троицу! За твои литературные пожелания - большое спасибо. Так приезжай же в субботу и, если можно, немного пораньше. Радуюсь этому сильнее, чем можно выразить красивыми словами. Ну, пока, мой дорогой мальчик, и позволь крепко пожать тебе руку.[67]
Твой В.
Привет от Кл[ары].
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
Зубной врач Гельмут Химпель принадлежал к числу тех смелых патриотов из буржуазных кругов, которые не удовлетворялись одним лишь осознанием того факта, что фашистская разбойничья война ведет немецкий народ к катастрофе, но и отдавали жизнь за ее быстрейшее прекращение. Он закончил Высшую техническую школу в Карлсруэ по специальности электротехника, а затем в Фрейбурге и Мюнхене обучился зубоврачебному делу и занялся медицинской практикой в берлинском районе Вильмерсдорф.
Вместе с невестой Марией Тервиль он примкнул к кружку антифашистов во главе с Шульце-Бойзеном и Харнаком. Оба они весной 1942 г. участвовали в распространении листовок, разоблачавших фашистскую выставку "Советский рай", которая служила целям злостной антисоветской клеветы.
17 сентября 1942 г. Гельмут Химпель был арестован. Вместе с Марией Тервиль, Вальтером Хуземаном и Одой Шоттмюллер он в январе 1943 г. предстал перед Имперским военным судом, который вынес всем четырем антифашистам смертный приговор. Гельмут Химпель был казнен в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее.
13 мая 1943 г. Дорогая Урзель, дорогой Герд!
Наступили последние часы. Не знаю, что написать вам еще. Все важное я вам постоянно сообщал. Если есть у меня последнее желание, то только то, которое я уже не 104 раз высказывал: живите хорошо и не горюйте обо мне. Любое ваше радостное воспоминание доставляет радость я мне, а любая ваша печаль - это печаль и для меня. Вы должны сохранить мужество и быть опорой для нашей дорогой матери! Насчет Мими (Мария Тервиль) у мепя опять появилась надежда. Сегодня ее здесь нет, вот я и думаю, что, может быть, ее дело еще рассматривается. Я все еще так надеюсь на ее спасение!
Мне бесконечно больно, что своим образом действий я доставил вам и особенно дорогой матери столько огорчений. Простите мне все пережитые вами тяжкие часы.
Любимые мои! Держите голову высоко, стисните зубы! Вспоминайте о нас с добрыми чувствами!
Сердечный привет!
Навсегда ваш Гельмут
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
Воспитанная родителями в гуманистическом духе, Урсула Гёце, еще во время учебы в лицее, вступила в ряды Коммунистического союза молодежи Германии. После установления фашистами режима жестокого террора ее отец и мать за свои прогрессивные взгляды неоднократно арестовывались. Несмотря на это, Урсула Гёце поддерживала связь с нойкёльнской молодежной группой и участвовала в ее подпольной работе, а на философском факультете Берлинского университета, где она училась, отстаивала в студенческой среде свое прогрессивное мировоззрение.
Во время войны Урсула Гёце вместе с товарищами по нойкёльнской молодежной группе, врачом-невропатологом д-ром Ионом Риттмайстером, студентом Фридрихом Реме-ром и другими патриотами, принадлежавшими к организации Шульце-Бойзена - Харнака, проводила сбор средств в помощь политическим заключенным и лицам, преследуемым по расовым мотивам. Урсула Гёце и ее друзья слушали передачи зарубежных антифашистских радиостанций, а затем знакомили с их содержанием французских подневольных рабочих. В квартире ее родителей время от времени собирались на совещания представители иностранных борцов Сопротивления.
Урсула Гёце была арестована в сентябре 1942 г. в связи с раскрытием антифашистской деятельности организации Шульце-Бойзена - Харнака. Ее уцелевшие соратники с восхищением рассказывают о храбрости и мужестве, которые она сохраняла в тюрьме. Приговоренная 18 января 1943 г. Имперским военным судом к смерти, она, как [90] и другие молодые женщины, взошла на плаху в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее.
Берлин-Плётцензее, 5 августа 1943 г.
Моя дорогая мать, мой дорогой отец!
...Я все еще радостно переживаю предоставленное свидание; ведь благодаря ему папа убедился, что я вовсе не комок нервов. Пусть это послужит вам утешением и стимулом стойко переносить свою судьбу. Сегодня мне предстоит отправиться в тот последний путь, что рано или поздно ждет каждого из нас. Могу себе представить, что особенно сильную боль причиняет вам мысль о долгом заключении уже после вынесения приговора, а потому хочу сказать вам об этом еще несколько слов.
Я уже писала однажды, что страдания мои становятся все глубже и глубже, но никогда не думала, что они могут дойди до такой степени. Я стала так восприимчива ко всему величественному и прекрасному на земле, что только сейчас осознала свою принадлежность к человечеству. Я почувствовала интерес к столь многому в жизни и обрела радость в стремлении к знанию, которое вдруг оказалось так плодотворно. Я ощутила себя углубленно мыслящей и преобразившейся, по-настоящему способной начать жизнь заново. Вот почему в моей покорности судьбе звучит сейчас и сожаление. Только в последнее время мне открылся смысл слов Лессинга: меня увлекала жажда познания, а не самое познание. Я уже не такая глупышка, как раньше, и в будущем больше верила бы в свои силы, справилась бы с жизнью. А обретенное самопознание я использовала бы с толком. Просто необыкновенно, как именно лишь после приговора во мне прорвалась вся жизненная сила, и этот еще оставшийся мне кусочек жизни я прожила вполне сознательно, как человек, воистину полный стремлений. Каким большим утешением была бы для меня надежда, что и вы, любимые мои родители, встанете выше свершившегося и сможете заполнить чем-то новым, прекрасным ту пустоту, которая возникла теперь в вашей жизни. Ваша напряженная деятельность, хотя и может притупить горькие мысли, не в состоянии искоренить их. Но пусть на закате вашей жизни у вас будут времена блаженного покоя и душевного умиротворения. Я надеюсь дать вам на это силу тем, что так подробно пи- [91] шу о моих последних днях и о том, как, несмотря на все страдания, все-таки держусь. И на Барнимштрассе * я тоже с интересом читала и, желая вознаградить себя за (отчасти!) докучливое, гадкое общество, в котором очутилась, размышляла преимущественно об искусстве, воскрешала в памяти виденное когда-то, во время моих былых туристских походов, и снова наслаждалась этим...
И вот, читая и всматриваясь в прошлое, я обнаружила в голове своей множество погребенных сокровищ и обрадовалась своему богатству. На прощание хочу еще процитировать вам два стихотворения Рильке, которые вместе с тем маленьким стихотворением Гёте, которое я привела вам в своем последнем письме, стали лейтмотивом всей моей жизни.
О глубинная жизнь, о жизнь до слез, ты прислушивайся в молчаньи и предчувствуй ветер прежде берез и прежде их содроганий. Тишина пусть приходит на твой порог, и пускай твои чувства не дышат, пускай тебя легонький ветерок и баюкает и колышет. Ты, душа моя, в эту тишь устремишься, взмахнув крылами, и огромною птицею пролетишь над задумчивыми вещами.
Моя жизнъ - нарастающее круженье, я кружу над вещами давно. Суждено ли дожить мне до высших свершений или к ним лишь стремиться дано? **
С искренней просьбой именно так подходить к вашей жизни шлю вам, дорогие мои родители, привет от всего сердца. С глубокой любовью думаю о вас, Ильзе и Эберхарде.
Ваша Урсула
* Женская тюрьма в Берлине.
** Перевод Т. Сильман в книге: Райнер Мария Рильке, Лирика, М.-Л., 1965, стр. 69, 85.
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
11 октября 1910 г., Мюлау, ок. Бюргштедта (Саксония) 1942
Альберт Хёсслер был сыном классово сознательного рабочего и вырос в саксонском текстильном районе. Семья жила очень бедно. Чтобы оказать семье материальную поддержку, ему пришлось проработать последний год учебы в школе у крестьянина и выполнять самую тяжелую работу. Став затем учеником садовника, он подвергался такой жестокой эксплуатации, что вынужден был бросить обучение незадолго до окончания. Зарабатывал на жизнь, работая помощником лесника, садовником и шофером.
В 1927 г. Альберт Хёсслер стал членом Коммунистического союза молодежи Германии, а в 1929 г. вступил в КПГ. Он был энергичным активистом, занимался пионерской работой, организовывал деятельность Союза красных фронтовиков и участвовал в кампаниях солидарности с бастующими рабочими.
В марте 1933 г. Альберт Хёсслер был схвачен штурмовиками, но через несколько дней по недосмотру выпущен. Фашисты стали яростно разыскивать Хёсслера, и это заставило его эмигрировать в Чехословакию. В 1934 г. он вернулся в Германию, чтобы помочь наладить антифашистскую работу Коммунистического союза молодежи в Рурской области.
В 1935 г. КПГ направила Альберта Хёсслера на двухгодичную учебу в Москву. Оттуда в марте 1937 г. путь революционной борьбы привел его в Испанию. Пламенный пролетарский интернационалист, он сражался там в качестве политического комиссара и командира роты в батальоне имени Ганса Баймлера, пока не был ранен в бою в июне 1937 г. Много месяцев он был прикован к больничной койке в испанских и французских госпиталях. [106]
Еще не совсем оправившись от ранения, молодой коммунист вновь включился в антифашистскую борьбу. С августа 1938 г. он являлся членом руководства Свободной немецкой молодежи в Париже и корреспондентом молодежной редакции "Немецкой свободной радиостанции 29,8".
Весной 1939 г. КПГ послала Альберта Хёсслера для полного излечения в Советский Союз. Вместе с бывшими бойцами интернациональных бригад Германом Крамером и Германом Залингером, которые также впоследствии погибли в подпольной борьбе, он работал на тракторном заводе в Челябинске.
Воодушевленный стремлением отдать все силы делу освобождения немецкого народа от фашистской диктатуры и империалистической эксплуатации, чтобы тем самым проложить ему путь к миру, демократии и социализму, Альберт Хёсслер вернулся в Германию. В начале 1942 г. он спрыгнул с парашютом за линией фронта в немецком тылу и пробрался в Берлин. Скульптор Курт Шумахер и его жена Элизабет свели Альберта Хёсслера с Харро Шульце-Бойзеном, Гансом Коппи и Эрикой фон Брокдорф. Из квартиры последней Альберт Хёсслер вел обмен радиограммами с Советским Союзом.
Когда осенью 1942 г. гестапо предприняло массовые аресты, Альберт Хёсслер в конце сентября попал в его лапы. В том же году фашисты убили этого стойкого немецкого патриота.
Испания, 14 апреля 1937 г.
Дорогая Эльза!
Наконец-то я в Испании. Мне нечего долго и подробно рассказывать тебе о том, что с первого момента боев в Испании все мои мысли и желания были направлены к одному: сражаться на этом фронте, и вот наконец я здесь. Ты, верно, тревожишься, что мне не вернуться отсюда живым. Об этом много говорить нечего. Не каждая пуля попадает в цель, да и разве наша работа в фашистской Германии, когда постоянно грозила опасность быть схваченным гестапо, была менее опасна, чем война здесь? И если эти звери схватят тебя там, ты безоружен, а здесь можешь ответить пулей на пулю. Одно это уже огромный шаг вперед. Это совершенно ясно. С другой стороны, по- [107] беда республиканской Испании, поражение международного фашизма на этом фронте помогут нам поскорее свести счеты с этими поджигателями. Для нас же с тобой, и ты это знаешь лучше кого другого, от этого "сведения счетов" зависит, когда мы снова сможем зажить вместе. С такими же мыслями сюда поспешили и другие товарищи из тридцати различных стран мира, чтобы вместе со свободой Испании отстоять и свою свободу или, как поется в песне, проложить дорогу свободе. Я встретил целый ряд известных товарищей, которые сражаются здесь уже шесть месяцев.
А теперь о другом. Мое последнее письмо из Парижа ты скоро получишь. Теперь, после почти двухлетнего перерыва, я хотел бы получить от тебя письмо как можно скорее.
На сегодня все. Напиши поскорей, передай от меня привет твоему отцу и сестрам и скажи им, что я их не забыл.
До встречи - привет и поцелуй.
Твой Оскар *
* Под этим именем Альберт Хёсслер сражался в Испании.
Источник: Карл Гейнц Бирнат. Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", Москва 1974. перевод книги Karl Heinz Biernat, Luise Kraushaar/ Die Schulze-Boysen/Harnack organisation im antifaschistischen kampf. Institut fur Marxismus-Leninismus BEIM ZK der SED Dietz Verlag Berlin 1970.
24 сентября в Берлине в 92-летнем возрасте скончался Курт Гольдштейн - герой антифашистского сопротивления, журналист и общественный деятель. О нем говорили, что пережитого им хватило бы на три жизни. А сам Гольдштейн до последнего дня был активнейшим участником борьбы с фашизмом и породившим его капитализмом.
Курт Юлиус Гольдштейн родился 3 ноября 1914 г. в Дортмунде, в зажиточной еврейской семье. Отец был тяжело ранен на войне и вскоре скончался от ранений. Ещё в школе Курт столкнулся с антисемитизмом - как одноклассников, так и учителей. Мальчик вступает в левую еврейскую молодежную организацию "Каммераден". Ненадолго. Уже в 1928 г. он примыкает к немецкому комсомолу. В 1930 Курта принимают в компартию, а уже в 1932 его выгоняют из школы за "коммунистические происки". Секретарем парторганизации города Хамм, где учился Курт, был Макс Рейман. будущий лидер послевоенной КПГ.
После прихода к власти нацистов Гольдштейн бежит в Люксембург, а оттуда во Францию. Во Франции он примыкает к левосионистской организации Ге-Халуц, проходит курс подготовки к киббуцной жизни и в 1934 г. выезжает в Палестину. Но уже в 1936 Курт Гольдштейн возвращается в Европу - воевать в Испании в рядах интернациональных бригад. Он получает ранение, возвращается на фронт как раз к началу наступления на реке Эбро. После поражения республиканцев комиссар Гольдштейн переходит Пиренеи. Французские власти интернируют бойцов-антифашистов. Начинается одиссея по французским лагерям - Сен-Сипрен, Гёрс, Вернэ.
В лагере Вернэ, где Гольдштейна застала мировая война, состав интернированных был чрезвычайно пестрым. Кроме вырвавшихся из Испании интербригадистов тут же находились русские белоэмигранты, евреи, у которых не оказалось французского гражданства и ещё много разных неблагонадежных иностранцев: от беженцев из Германии и Италии до бельгийских фашистов. Для одних победа Германии означала освобождение, для других верную гибель. Французские коллаборационистские власти приступили к выдаче всех евреев с немецким гражданством. В июле 1942 г. Курт Гольдштейн попадает в концлагерь Дранси под Парижем. Из Дранси отправляли эшелоны в лагеря смерти. Чтобы заключенным было невозможно совершить побег на этапе, их раздевают догола перед погрузкой в товарные вагоны и так везут через всю Европу.
Курт Гольдштейн попадает в Освенцим. При селекции его относят к категории работоспособных. Тех, кто пока остаётся в живых. На левой руке выкалывается номер 58866. В анкете указана профессия - "шахтер". Его отправляют на работы в шахту. Надзиратели удивляются выносливости номера 58866. Они дают ему кличку "юденкёник" - "еврейский король". Гольдштейн становится старостой шахты. Теперь он "капо". Ему доверяют присматривать за другими заключенными в шахте. Гольдштейн использует свое положение для организации саботажа. Налаживает контакты с польскими заключенными. 17 января 1945 г. всех узников, которые ещё могут ходить, начинают перегонять из Овенцима в Бухенвальд. Официально это называется "эвакуация". Из трех тысяч только 500 узников дошли до Бухенвальда 22 января живыми. Среди них - номер 58866, "юденкёниг". Вскоре к Бухенвальду приближаются американцы и СС начинает организовывать новую "эвакуацию". Заключенные подымают восстание. Курт Гольдштейн был в числе тех, кто 11 апреля приносил "Бухенвальдскую клятву": уничтожить фашизм и его корни.
После войны Гольдштейн активно участвует в коммунистическом движении. Как член КПГ, а потом СЕПГ он организовывает работу с молодежью в Тюрингии. В 1946 Гольдштейн возвращается в родной Дортмунд, ведет агитацию в Рурской области. Вскоре он уже первый секретарь Центрального бюро Свободной немецкой молодежи в Западной Германии. В 1951 Гольдштейн переезжает в ГДР. Оттуда пытается наладить контакты с профсоюзным движением в ФРГ. Работает в Западном отделе ЦК СЕПГ.
Позже Курт Гольдштейн возглавлял радиостанцию "Голос ГДР".
Борьба с фашизмом, борьба против забвения прошлого были дело его жизни. В 1976 г. Гольдштейн был избран вице-президентом Международного комитета бывших узников Освенцима. С 1981 по 1991 он занимал должность секретаря Международной федерации участников движеня сопротивления. В 2002 он был избран почетным президентом Объединения лиц, преследовавшихся при нацизме, - Союза антифашистов. Кроме того, в 1996 г. Гольдштейн стал почетным гражданином Испании. И даже в современной ФРГ, где на бывших функционеров ГДР принято смотреть с презрением и настороженностью, заслуги Гольдштейна оценили, наградив его в 2005 г. Крестом за заслуги.
Но все эти звания и регалии не отвлекали Гольдштейна от регулярных встереч со школьниками, молодыми активистами профсоюзов и другими представителями подрастающего поколения, во время которых он не только рассказывал о пережитом, но и разоблачал модных фальсификаторов и ревзионистов в исторической науке. Он требовал запрета фашистских организаций и выплаты компенсаций жертвам принудительного труда, советским военнопленным и другим группам пострадавших от нацизма.
От участия в торжественных мероприятиях по случаю 60-летия освобождения Освенцима - ожидалось присутствие всей политической элиты Германии - Гольдштейн отказался. Он объяснял свое решение так: "Я не хотел стоять на морозе на рампе и слушать речи ораторов, в том числе немецких, о том, как они все хорошо обращаются с прошлым. Меня тошнит от этого."
Отправлено: 09.03.09 18:49. Заголовок: Любовь Михайловна Ив..
Любовь Михайловна Ивченко, цчитель немецкого языка
Памяти жертв фашизма посвящается
12 сентября объявлен Международным днем памяти жертв фашистского террора и днем борьбы против фашизма.
Фашизм – это открытое террористическая диктатура. Впервые фашизм появился в Италии и как политическое движение проявил себя. Идеологи фашизма воспевали войну как “единственную гигиену мира”. При приходе фашизма к власти в Германии, Физически уже бессильная, почти полностью лишившаяся зрения Клара Цеткин с парламентской трибуны взывала: “Требованием часа является единый фронт всех трудящихся, чтобы отбросить фашизм и тем самым сохранить силу и мощь всех организаций и даже собственную жизнь. Перед этой настоятельной исторической необходимостью должны отступить сковывающие и разъединяющие нас профсоюзные, религиозные и идеологические соображения”.
Но германскому фашизму удалось увлечь за собой массы потому, что он демагогически спекулировал на их нуждах, запросах, стремлениях, потому, что он умело использовал чванство, культ насилия, преклонения перед “величием”, в котором из поколения в поколение воспитывали немецкого мещанина. Фашизм обещал вернуть немцам их первородное положение “высшей расы”, а Германию сделать повелителем Европы и всего мира.
Свастика стала символом фашизма. Это паучья эмблема, ровно как значки с черепом и скрещенными костями, стала подлинным символом того кровососущего, несущего смерть и разрушение разбойничьего и дикого режима, который воцарился в центре Европы, в одном из наиболее развитых промышленных государств мира, в стране, внесшей огромный вклад в сокровищницу мировой культуры.
Что принесла тебе, Германия, их власть? Свободна ль ты, сильна? В величии и славе Цветешь ли ты, тревог не ведая, и вправе Ждать дней безоблачных и наслаждаться всласть?... Ты, музыке родной сплетенье – фуга Баха, Ты, Грюневальда холст – лазури волшебство, И Гёльдерлина гимн – родник души его, Вы – слово, звук и цвет – повержены на плаху. (И. Р. Бехер)
Всюду, куда пришел фашизм, где он дорвался до власти или овладел ею в результате нашествия, он наталкивался на сопротивление. Оно было различно в формах и методах проявления, в масштабах и силе отпора, но оно повсеместно преследовало оккупантов и их прислужников. Самоотверженно пытались спасти честь своего народа немецкие антифашисты – как те, кто действовал в подполье, так и те, кто находился в эмиграции. В виду чрезвычайно тяжелых условий конспиративной работы в Германии раскрыть, разъяснить немецкому народу преступный и антинациональный характер политики гитлеровцев было чрезвычайно трудным делом. Несмотря на все трудности подлинные немецкие патриоты и антифашисты, действовавшие, как в самой Германии (“Красная Капелла”, “Белая Роза”), так и за ее пределами, - например, группа “Рамзай” во главе с Рихардом Зорге в Японии – делали все для того, чтобы помочь немецкому народу избавиться от политической и идеологической тиронии гитлеризма. Немецкие антифашисты развернули и широкую просветительную деятельность среди оказавшихся в советском плену гитлеровских военнопленных.
Вела эту трудную, зачастую казавшуюся безнадежной работу Мая Нидеркирхнер. Ее сестра Кете сначала работала в немецкой редакции Московского радио. Затем, после соответствующей подготовки, ее решили направить для подпольной работы в самое логово зверя – в гитлеровскую Германию. Кете не удалось даже приступить к выполнению задания – в силу случайных обстоятельств она сразу же по прибытии на территорию тогдашнего рейха оказалась в лапах гестапо. Страшные истязания не поколебали ее волю. Смелая девушка отдала жизнь за то, чтобы пал фашизм. Она не совершила чего-либо исключительного, необычного. Она, как и сотни и тысячи подобных ей, пала жертвой фашизма еще до того, как смогла нанести ему раны, но и те раны, те муки, которые они претерпели, вливались в поток вскипевшей ярости, поднимавшей народы на священную антифашистскую войну.
Они были среди первых
Ранним утром 18 августа 1942 года люди, спешившие обычно в эту пору на работу, подолгу останавливались перед афишными тумбами. Ярко красный плакат притягивал к себе взгляды своими зловещими черными буквами. Это было одно из тех оповещений фашисткой юстиции, которые сообщали о казни людей, боровшихся против нацистской системой. В тот летний день на рассвете, как следовало из оповещения, были казнены 10 человек, мужчины и женщины в возрасте от 23 до 33 лет. Палач справился со своей задачей, говорилось далее, за 27 минут.
Все казненные были членами группы Сопротивления, руководимой Гербертом Баумом. В те недели на улицах Берлина такие зловещие плакаты появлялись еще четыре раза. Они содержали имена 18 соратников этого мужественного человека. В чем обвинялся он и члены его группы? Эти мужественные люди не могли допустить, чтобы разжигалась в немецком народе ненависть к советскому народу. Они поставили перед собой цель привлечь к антифашистскому движению как можно больше молодых граждан еврейской национальности. Этим Герберт Баум и его жена Марианна заложили основу группы Сопротивления, которая вскоре начала свою активную деятельность. Когда фашистская Германия развязала вторую мировую войну, под руководством Герберта Баума группа стала издавать нелегальные брошюрки, предназначавшиеся для солдат. В них молодые антифашисты разъясняли солдатам действительные цели фашистов. Группа Баума осуществила в стране целый ряд акций по распространению листовок, призванных раскрыть глаза народу Германии. Появилась реальная опасность быть схваченными нацистским гестапо. Но несмотря на это группа, сплотившаяся вокруг Герберта Баума продолжала расти. Она тесно сотрудничала с окружной организацией Сопротивления и к весне 1942 года насчитывала уже более 100 членов.
В 1941 году Марианну и Герберта послали на принудительные работы в так называемый “еврейский отдел” на заводе Сименса в Берлине. Здесь высокими темпами велось производство сердечников электродвигателей для подводных лодок. В этом отделе работали 500 человек, каждый из которых носил на одежде шестиконечную желтую звезду. Все они принадлежали к различным социальным слоям и придерживались различных мировоззрений, однако их объединяло одно: ненависть к фашистскому режиму. Это обстоятельство помогло Герберту Бауму найти среди еврейских людей, готовых участвовать в нелегальной работе движения Сопротивления.
22 мая 1942 года Марианна и Герберт Баум были схвачены гестаповцами. Вместе с ними была арестована большая часть членов группы. Все арестованные погибли вскоре от руки палача или умерли после долгих мучений в газовых камерах концлагерей Освенцим и Маутхаузен. Герберт Баум был убит 11 июня 1942 года в предварительном заключении, а его жена и соратница Марианна Баум была казнена 18 августа 1942 года в тюрьме Плетцензее. Им было тогда всего лишь 30 лет.
Баллада о троих
Эсесовец взревел: “Зарыть жида!” Ему ответил русский: “Никогда!” В могилу он поставлен был тогда. Еврей сказал упрямо: “Никогда!” Палач воскликнул: “Вместе их туда!” Из строя немец крикнул: “Никогда!” “Ты к тем двоим заторопился, да?! Всех трех зарыть, чтоб не было следа!” И немец немцем был зарыт тогда…(И. Э. Бехер)
Герой Советского Союза Фриц Шменкель
На исходе 1941 года, когда после вероломного нападения на Советский Союз гитлеровские захватчики продвинулись далеко вглубь, один молодой немец незаметно покинул свое подразделение. Он бродил по Смоленщине, разыскивая партизан, чтобы присоединиться к ним. Его имя - Фриц Шменкель. Что подвигло его на этот поступок?
В годы подъема Гитлера произошли многочисленные столкновения фашистов с рабочими. В одной из таких стычек, когда полиция, как это часто бывало, поддержала сторонников Гитлера, отец Фрица Шменкеля погиб от предательской пули в спину, посланной “блюстителем порядка”. В сердце Фрица пылала ненависть к убийцам отца. Мобилизация в вермахт глубоко потрясла молодого рабочего. Не только потому, что он недавно женился и теперь вынужден был покинуть свою жену Эрну, но прежде всего потому, что его заставляли воевать за неправое дело. Как он сможет смыть с себя пятно позора? Этот вопрос буравил его сознание.
Во время военной подготовки он неоднократно пытался бежать, и всякий раз жандармы настигали его. Наконец, фашистский военный суд приговорил его за “подрывную деятельность и злоумышленную самовольную отлучку из строя” к двухгодичному тюремному заключению. В каземате он принял окончательное решение добровольно вызваться на Восточный фронт, чтобы при первой возможности присоединиться к советской армии.
В Смоленской области действовала 186 пехотная дивизия, в которой служил ефрейтор Шменкель. Узнав, что в тылу гитлеровцев действует партизанский отряд, он попытался раздобыть максимум сведений о партизанах. Когда его план принял конкретные очертания, он под покровом ночи бежал из части. Долго скитался Шменкель по незнакомым заснеженным лесам. Вновь и вновь он мысленно представлял себе встречу с партизанами. Поверят ли ему, человеку во вражеской униформе? Возьмут ли к себе?
Ему казалось, что целая вечность прошла в неизвестности и лишениях, пока он не нашел человека, который привел его в дальнюю деревушку Поделиче, где находился штаб части “Смерть фашизму”. Понятно, что партизаны поначалу отнеслись к нему, беглому немцу, скептически.
Бывший боец отряда В. И. Попов хорошо помнит, как появился у них Шменкель, что он сказал: “Вы, конечно, и меня можете проклясть, как одного из гитлеровцев. Да, я немец, но я - не фашист! Я люблю мой народ, а не фашизм, поэтому я и пришел к вам, партизанам, чтобы бороться на вашей стороне. Я живу одной единственной целью - отдать себя без остатка борьбе с фашизмом. Я останусь с вами до победного конца!”
Он был пулеметчиком, переводчиком и инструктором по трофейному оружию. Партизан Фриц Шменкель неизменно сражался на переднем крае, не раз его смелость граничила с безумной отвагой, неоднократно он спасал партизан своей части из казалось бы безвыходных положений. Вскоре фашисты догадались, кто боролся в рядах партизан, и объявили розыск. За поимку Шменкеля обещали русскому человеку 8 гектаров земли и корову, немецкому солдату – 25 000 рейхсмарок и двухмесячный внеочередной отпуск. “Дорого же стоит моя голова”, - рассмеялся Фриц, прочтя объявление. “Вовсе нет! – возразил хохоча один из партизан. – Скупятся фашисты. Не знают, чего на деле ты стоишь!”
В 1943 году немцу Фрицу Шменкелю был вручен орден Красного Знамени, - это в разгар Великой Отечественной войны. В конце 1943 года Фриц прыгает с парашютом в группе на оккупированной территории Белоруссии. Он попадает в гитлеровскую засаду. Фашисты, понимая, что имеют дело отнюдь не с русским старшим лейтенантом, звереют, потому что пленный “не выказывает ни тени раскаяния”. Спокойно и с огромным самообладанием Шменкель заявил своим мучителям: “Вы можете расправиться со мной, но заставить меня говорить вы не сможете!”
15 февраля 1944 года, на следующий день после дня рождения Фрица – ему исполнилось 28 лет – фашисты приговорили Шменкеля к смертной казни. Перед смертью он сказал: “Германию я не предавал, я боролся за немецкий народ и за мою Родину, чтобы освободить их от фашистских поработителей”.
6 октября 1964 года Фрицу Шменкелю посмертно было присуждено звание Героя Советского Союза.
Человек, который молчал“Нам нужно имя. Только имя! Имя! Молчишь?! Не отмолчишься. Бросит в жар!” Их четверо. Дубинки с ними. И на молчавший рот упал удар. Какая боль! Но, крик куда-то спрятав, Он только шевельнул беззвучно ртом. Еще удар... Еще... Четвертый... Пятый... Счет потерял он на шестом. В ушах как будто загудели трубы, А губы стали очень горячи. И словно палец лег ему на губы И властно приказал: “Молчи!” “Молчи, мой рот! Молчи! Ты нем как рыба. Ты это имя позабыл...” Тяжелая на грудь свалилась глыба И голубой туман поплыл. Все тело разрывается на части. И все неистовей ударов злость. Как жарко дышат яростные пасти... Как сердце к горлу поднялось. “Нам нужно имя! Говори, собака!” “Молчи, мой рот! Я имя позабыл”. Но имя вырвалось из мрака. С трудом глотнув, он имя проглотил. Удар... Удар... Размашисто, жестоко... Глаза распухли. Все горит внутри. И снова чей-то голос издалека: “Ты скажешь имя? Имя! Говори!”… Что имя? Слово, семь иль восемь букв, Семь-восемь звуков - больше ничего. Но почему резиновым бамбуком Так выколачивают имя из него? Да, это имя - важное звено В цели заветных, драгоценных слов. И если с губ слетит оно, То сколько вслед за ним слетит голов! Он видит всех. Готовятся бои. “Товарищи! Не бойтесь, я молчу. Товарищи, товарищи мои, Я никого не выдам палачу!” Как странно!.. Повернулся потолок... Зачем я здесь? Удар по животу. Он падает, как брошенный мешок. И снова соль прихлынула ко рту. “Ты скажешь имя?!” Имя есть звено. Оно расплавилось и льется изо рта. Вот на полу написано оно, Под ним - кровавая черта. Он задрожал: “Сейчас они прочтут, Прочтут разлившееся имя. Нет, я не дам! Я жив еще, я тут. Я не пожертвую другими. Стереть... Стереть!.. Ну, кто теперь прочтет? Пусть кровь течет, пусть рот кровоточит... И он, с трудом скривив в улыбку рот, Встает, шатаясь, и молчит. Так он молчал. Не нужно величанья, Ни громких слов не нужно, ни похвал. Но встанем все - и в тишине молчанья Склонимся перед тем, кто так молчал.
Неувядающая “Белая роза”
18 февраля 1943 года, когда на Волге фашисты потерпели сокрушительное поражение, и наступил решительный перелом в ходе войны, двор Мюнхенского университета покрылся сотнями листовок. Они лежали повсюду, на лестницах и в коридорах. Это было (воззвание ко всем немцам). Оно обращалось в первую очередь к студентам не верить лживой нацистской пропаганде. Воззвание требовало положить конец преступной бойне народов в Европе, бойне, в которой истекает кровью и немецкий народ, клеймило войну.
То была не первая листовка за подписью “Белая роза”, вышедшая под заголовком “Листовки движения Сопротивления в Германии”. Они появлялись не только в Мюнхене, но и во многих других городах Южной Германии, Австрии. Гестапо ожесточенно искала издающую их подпольную группу.
Среди членов “Белой розы” особенно выделялись брат и сестра Шолль, Ганс и Софи. Им было немногим больше 20 лет, как и большинству их соратников. Ужасы войны и преступления фашистов сделали Ганса Шолля убежденным противником нацистского режима. Будучи студентом медицинского факультета, он работал в военных госпиталях, где мучались сотни искалеченных, обреченных на смерть его ровесников. Он узнал также о кровавых злодеяниях эсесовцев, совершенных по отношению к мирному населению. В одной из листовок он писал: “В истории человечества с этим варварством ничто не может сравниться”.
Нам нельзя молчать! Это была мысль, поднявшая членов “Белой розы” на героическую борьбу. Они сознавали, что им противостоит беспощадный и коварный враг. Вместе с Кристофом Пробстом Шолли искали связей с другими нелегальными организациями, как, например, с Фальком Харнаком, братом за несколько месяцев до этого казненного гитлеровцами Арвида Харнака, руководившего наиболее значительной немецкой антифашистской организацией “Красная капелла”. Смертные приговоры так называемых “народных судебных палат”, о которых они узнавали по конспиративным каналам, не поколебали их решимости. Напротив, они предали им уверенность, ведь им становилось известно, как много среди немцев их единомышленников. “Они, - как позднее вспоминала сестра Ганса и Софи Шолль Инга, - видели себя звеном в длинной цепи европейского Сопротивления, которая опоясала континент от Франции через Голландию, Бельгию и Скандинавию до Восточной Европы”. Они были убеждены, что многие люди только ждут сигнала, который дадут они, антифашисты.
18 февраля 1943 года, когда Шолли распространяли листовки на утренней лекции профессора Курта Хубера, члена группы, платный осведомитель заметил их и донес в гестапо. Коричневые ищейки незамедлительно арестовали брата и сестру Шолль и их соратников.
Три дня спустя состоялось заседание печально известной “народной судебной палаты”. Приговор был известен заранее. 22 февраля его огласили, и вслед затем Ганса и Софи, а также Кристофа Пробста перевезли в Мюнхенскую тюрьму Штадельхайм. Там, на эшафоте, приговор был приведен в исполнение. Позднее погибли профессор Курт Хуберт и другие члены организации.
“Их имена, - злобствовали фашисты, - должны быть забыты навеки”. Но их имена стали символом борьбы с фашизмом, где бы он не поднимал голову. И наказом проявлять солидарность с теми, кто выступает за мир и человеческое достоинство, бороться против войны, прежде чем она разгорится.
Воспоминание о добром учителе времен нацизма
Худой и сутулый, словно подсолнух под ветром, кудлатые рыжие космы виснут на ушах - он воображает себя Шубартом, Шиллером, этаким “метром”!
Но это просто чтобы скрыть страх.
Рассказывая нам на уроке истории о восстании крестьян в XVI веке, он жестикулирует! Он полон боевого задора!
Но вдруг темнеет лицом и опускает веки.
По субботам он садится с нами читать роман, но фамилию автора скрывает. А зачем? Ни к чему вроде.
Когда же я заметил: однажды это был Горький, в другой раз Ромен Роллан.
Он убрал книгу и сказал: “А теперь – стишок о природе...”
Он смотрится в зеркало, и на лбу у него пролегает подобием шрама морщина. Он глядит на нее вопросительно и немножко уныло.
Когда его уводили, он старался держаться прямо.
Говорят, его долго мучили, прежде чем убили.
Главные участники истории – это Люди и Время. Не забывать Время – это значит не забывать Людей, не забывать Людей – это значит не забывать Время. Быть историчным – это быть современным. И в нашей крови должны пульсировать токи тех людей, что жили в Истории.
Толлер, Эрнст [править] Материал из Википедии — свободной энциклопедии (Перенаправлено с Эрнст Толлер) Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии. Эрнст Толлер Дата рождения: 1 декабря 1893 Место рождения: Шамоцин, Германская империя Дата смерти: 22 мая 1939 Место смерти: Нью-Йорк, США
Эрнст Толлер (нем. Ernst Toller), немецкий поэт, драматург, революционер, антифашист, глава Баварской Советской Республики, одна из ярчайших фигур экспрессионизма.Содержание [убрать] 1 Детство 2 Первая мировая 3 Баварская Советская Республика 4 Тюрьма и расцвет творчества 5 Антифашизм 6 Америка, война в Испании 7 Основные работы 8 См. также 9 Ссылки
[править] Детство
Эрнст Толлер родился в восточно-прусском местечке Шамоцин (ныне Польша) в купеческой еврейской семье. После училища он поступает в Гренобльский университет во Франции, где его застает Первая мировая война.
[править] Первая мировая
Толлер выбирается в Германию и идет добровольцем на фронт. Тринадцать месяцев он проводит на передовой — где патриотизм сменяется ужасом перед бессмысленным убийством.
«Я стою в окопе, киркой разрыхляю землю. Ее стальной наконечник застревает, я дёргаю и одним махом вырываю. На нем повис какой-то слизистый моток. Наклонившись, я вижу, что это человеческие кишки. Тут был зарыт мёртвый человек. Мёртвый — человек. Не „мёртвый француз“. Не „мёртвый немец“. Мёртвый человек. Все эти мертвецы — люди, все эти мертвецы дышали, как я, у всех этих мертвецов были отцы, матери, жены, которых они любили, земля, на которой они жили, лица, выражавшие радость и горе, глаза, видевшие свет и небо. В эту минуту я осознаю, что был слеп, потому что сам себя ослепил. В эту минуту я наконец понимаю, что все эти мёртвые французы и немцы были братьями, и что я — их брат.»
На фронте Толлер начинает писать свою первую пьесу «Преображение» (нем. Die Wandlung), заболевает, и его демобилизуют. Он направляется в Берлин, где поражён растерянностью и слепотой интеллигенции, обсуждающей кризис немецкого духа. Толлер сходится с радикально мыслящим Максом Вебером. Однако и взгляды Вебера не удовлетворяют Толлера, считающего, что недостаточно свергнуть кайзера и изменить избирательную систему — нужно, чтобы изменился человек.
Пытаясь продолжить учёбу, Толлер отправляется в Гейдельберг. Там вместе с другими студентами он вскоре создает антивоенную организацию — «Культурно-политический союз немецкой молодёжи». На Союз тут же обрушиваются обвинения в измене родине, военные власти Германии запрещают его, членов отправляют на фронт, а Толлера сажают в военную тюрьму. Позже стараниями матери, не верившей, что её сын изменник, Эрнста переводят в психиатрическую лечебницу, где он долго не выдерживает и добивается обратного перевода в тюрьму.
Выйдя на свободу, Толлер едет в Мюнхен, где вспыхнула антивоенная забастовка. Он знакомится с лидером независимых социал-демократов Куртом Эйснером, помогает рабочим сочинять декларации, читает на митингах свою первую пьесу. Несмотря на молодость, Толлер обнаруживает мощную харизму, способность убеждать людей и невольно становится одним из лидеров стачки. Она вызывает большой отклик на фронте, солдатские бунты и братания. Толлера снова сажают в тюрьму, якобы, за дезертирство. В переполненной дезертирами тюрьме царит атмосфера безумия и отчаяния:
«Осколками стекла они вскрывают себе вены, разрывают простыни и свивают из полотнищ верёвки, бросаются в каменные пролёты лестниц. Я никогда не забуду пронзительного животного вопля, ворвавшегося однажды утром в мой сон; я вскочил и тоже закричал и, чужой самому себе, кричал и кричал, не переставая…»
В этой атмосфере Толлер начинает писать стихи (будущая книга «Песни заключенных» (нем. Gedichte der Gefangenen). В 1918 году, выйдя из тюрьмы, он заканчивает «Преображение», одну из главных пьес немецкого экспрессионизма. «Преображение» сразу становится очень популярным, его много раз ставят в Берлине, а затем и в других странах, в частности, в Советской России.
[править] Баварская Советская Республика Основная статья: Баварская Советская республика
Тем временем война кончается поражением, в ноябре 1918 года в Германии происходит Ноябрьская революция, кайзер бежит в Голландию. В Баварии к власти приходят левые социалисты во главе с Куртом Эйснером, провозглашается Баварская республика. Толлер едет в Мюнхен, помогать Эйснеру, но того вскоре убивает офицер-монархист. Начинаются волнения, в результате которых в начале апреля 1919 года власть берут рабочие советы — и Толлер в 24 года становится одним из лидеров республики (вместе с поэтом Эрихом Мюзамом, философом-анархистом Густавом Ландауэром и русским большевиком Евгением Левине). В правительстве царит хаос, Толлер отчаянно пытается что-то сделать — но неприятие жестокости не позволяют ему решать проблемы по-большевистски.
Ленин пишет баварскому правительству письмо с советом побольше прибегать к популистским заявлениям, расстреливать и брать заложников.[источник?] Коммунисты пытаются отстранить Толлера, требуя жёстких мер, экспроприации и наступления на фронте. Толлер в ответ говорит, что его интересует не революция кровью, как в России или Берлине, а революция любви. За все время в Мюнхене были расстреляны только десять человек — это было сделано без ведома Толлера, и он потом очень тяжело это переживал.
К этому времени в Берлине уже подавлено восстание советов под предводительством Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Лидеры восстания убиты, в стране идёт волна репрессий. Берлин не признает Советскую республику и посылает в Баварию войска. Генералитет, желая отыграться за проигранную войну и революцию, бросают на Мюнхен огромные силы с артиллерией и бронепоездами. Начинается гражданская война, Толлер становится руководителем обороны — что, конечно, было нелепо при его пацифизме. Он изо всех сил старается обойтись без лишних жертв, ведет переговоры, никого не расстреливает, отпускает пленных солдат домой и т. д. В результате такой политики, внутренних склок и неравенства сил (несколько тысяч рабочих против 60-тысячной армии) советская республика держится всего месяц. Когда становится ясно, что положение безнадёжно, Толлер предлагает правительству сказать рабочим правду и пойти на переговоры о капитуляции, чтобы уберечь город от террора. Однако, коммунисты отказывают ему — Толлер уходит с поста командующего и становится рядовым красноармейцем.
Первого мая германские войска и отряды фрайкора берут Мюнхен и устраивают массовый террор. Многие сотни невинных людей и почти все руководители республики расстреляны. Однако Толлер несколько месяцев скрывается (среди прочих ему помогает Райнер Мария Рильке), а когда его находят, беспредел уже позади. Толлера осуждают на пять лет тюрьмы.
Пожалуйста, улучшите и дополните этот раздел. Замечания о том, что нужно улучшить, могут быть на странице обсуждения статьи.
[править] Тюрьма и расцвет творчества
В тюрьме для политзаключенных в Нидершёненфельде Толлер снова видит обнажённую экзистенцию человека.
«Первые месяцы заключенные живут в братском единении, они делятся пищей и деньгами, чувствами и мыслями, их охватила потребность исповедоваться. Все должны знать все друг про друга, они обнажают сокровеннейшие уголки души. Вскоре один узнает другого, его жизнь, метод его мышления, механику его чувств, его запах и звук его голоса, он знает, как он ответит на любой вопрос. Если вначале каждый старался любовно проникнуть в душу товарища, то теперь он сыт близостью ближнего, он не выносит его, он попрекает его тем, что тот когда-то доверил ему, заточение делает его больным, одиночество — злым.»
Здесь Толлер пишет свои лучшие экспрессионистские драмы — «Человек-Масса» (Masse-Mensch) и «Немецкий калека» (Der deutsche Hinkemann) (а также пьесы «Разрушители машин», «Освобожденный Вотан», «Месть осмеянных любовников») В разгар работы над «Немецким калекой» Толлеру предлагают бежать. Шансы на успех велики — но Толлер так увлечен пьесой, что, помучившись, отказывается и остается в тюрьме ещё на три года. Здесь же он создает несколько сборников стихов. Ромен Роллан писал об этих стихах:
«Обнаженные нервы болезненно, судорожно реагируют на малейшее соприкосновение с внешним миром. Сумеречные тени и отблески заката оживляют тюремную камеру пьянящими плясками; все наполняется жизнью и движением; целая вселенная бурлит в узком пространстве камеры. Он обрел дивную способность воплощаться во все, что его окружает. Он чувствует себя братом вот этой девушки — будущей матери, проходящей по тюремному двору, братом даже своих стражей. Более того, он брат всего сущего, ибо все есть жизнь — дождь, камни, увядший цветок, весенняя зелень, пробивающаяся сквозь грязь тюремного двора…»
Толлер становится самым знаменитым немецким драматургом и политзаключенным. Его пьесы безостановочно идут в Германии, спектакли превращаются в стихийные митинги. Драмы переводят на многие языки, ставят лучшие режиссёры авангардного театра, такие как Эрвин Пискатор и Всеволод Мейерхольд. В 1919 году в Берлине спектаклем «Преображение» открывается специальный экспрессионистский театр «Трибуна». Толлер и его товарищи революционизируют театр, который видится им духовным братством зрителей и актёров, домом мистерии, изменяющей человека. Большую роль в постановках начинают играть световые эффекты, гротескные сцены, выплеск эмоций. От актёров требуется не характерность, а напротив, выражение глубинной сути человека в момент наивысшего напряжения духовных сил.
[править] Антифашизм
В 1925 году Толлер выходит на свободу. Несмотря на славу, его ждет разочарование. За пять лет Германия изменилась, времена катарсиса, открытости и поиска прошли, все смирились с тем, что есть. Революция, строительство нового мира уже никого всерьез не интересуют. Об этом Толлер пишет последнюю из своих лучших пьес — "Ура, мы живы!" (Hoppla, wir leben!). Дальше Толлер пишет мало — все больше отдаваясь политике. Он сочиняет еще несколько пьес — «Слепая богиня» (Die blinde Göttin), «Туши котлы!» (Feuer aus den Kesseln!), «Чудо в Америке» (Wunder in Amerika), «Мира не будет!» (Nie wieder Friede!), «Пастор Халь» (Pastor Hall) — но они по большей части публицистично-антифашистские и выходят скучнее, чем ранние вещи. Для экспрессионизма нужен новый катарсис, а его нет. Главным делом Толлера становится борьба с фашизмом. Глубоко чувствуя коллективное сознание, он раньше других понимает, что такое фашизм — загнанное вглубь разочарование, слепое действие человека, потерявшего связь с собой.
Еще в тюрьме Толлер пишет пьесу «Освобождённый Вотан» с безумным парикмахером, выглядящим как сатира на Гитлера. То, что писатель говорит в 30 году, кажется пророчеством: «Европу ждет царство фашизма, которое кончится ужасной войной». Он говорит, что Гитлер, получив власть, никогда ее не отдаст, что оппозиция будет бессильна перед государством.
Интересуясь всеми попытками строительства новой жизни, Толлер много ездит — и в 1930 выпускает книгу «Вдоль и поперёк» (Quer durch) про путешествия в СССР, Америку, Индию и Палестину. В СССР Толлер приезжал дважды — в 1926 и 1934 годах. Советская Россия, к которой Толлер относился очень доброжелательно, его, конечно, удивила. Виктор Серж вспоминал про это:
«Что я не могу передать, так это атмосферу гнетущей тошнотворной глупости на писательских собраниях, сведенных к ревностному служению власти. Между нами сидел Эрнст Толлер, недавно вышедший из баварской тюрьмы. Ему отрывками переводили одуряющую речь и его большие черные глаза на лице, полном силы и спокойствия, выражали растерянность. Конечно, мятежный поэт представлял себе советскую литературу несколько иначе.»
В 1933, в ночь поджога Рейхстага в квартиру Толлера ворвалось гестапо — ареста и убийства он избежал только потому, что накануне уехал выступать в Швейцарию. У нацистов остался весь архив писателя. Возможно, после войны его вместе с другими немецкими архивами вывезли в Москву. Есть вероятность, что он до сих пор лежит среди гор неразобранных нацистских документов.
[править] Америка, война в Испании
Из Швейцарии Толлер переезжает во Францию, Лондон, а затем в США. В 1933 году, в эмиграции он выпускает одну из лучших своих книг — воспоминания «Юность в Германии» (Eine Jugend in Deutschland). В Америке Толлер становится лидером немецких антифашистов. Он ведет агитацию, пытается объединить беженцев, всячески помогает им, выбивает визы, виды на жительство и разрешения на работу. Сам он, надеясь донести свои идеи через кино, устраивается сценаристом в «Metro-Goldwyn-Mayer» — поэтому не бедствует. Но пишет Толлер мало — он слишком темпераментен, чтобы в отрыве от своей публики тратить время на искусство. С началом войны в Испании Толлер разворачивает мощную кампанию помощи республике и беженцам, собирает деньги (и сам отдает все свои сбережения). Он встречается с конгрессменами и президентом Франклином Рузвельтом, пытаясь убедить их, что Испания для фашистов лишь репетиция большой войны.
Однако с 1937 года Толлер все сильнее страдает от депрессии. Собранная им для республики огромная сумма денег попадает в руки националистов. Его брат и сестра находятся в нацистском концлагере. Победа Франко приводит его в отчаяние — 22 мая 1939, в день победного марша националистов в Мадриде, Толлер повесился в ванной своего номера в нью-йоркском отеле «Мэйфлауэр». Некрологи о нём написали Уистен Оден, Уильям Батлер Йейтс, Лион Фейхтвангер, Томас Манн, Зигмунд Фрейд и многие другие.
[править] Основные работы
В СССР Толлера много переводили и ставили в 20-х годах, но позже он перестал соответствовать советским стандартам. Пьеса «Гоп-ля! Мы живы!» ставилась на грузинской сцене К. Марджановым. В 1935 году был издан перевод «Юности в Германии» — с тех пор публикаций по-русски не было.
Пьесы: «Преображение» (Die Wandlung) «Человек-масса» (Masse-Mensch), по-русски опубликована в переводах Адриана Пиотровского и Осипа Мандельштама «Немецкий калека» (Der deutsche Hinkemann), по-русски опубликована в переводе Адриана Пиотровского «Разрушители машин» «Освобожденный Вотан» «Месть осмеянных любовников» «Живем, бля!» (Hoppla, wir leben!), по-русски опубликована в вольном переводе А. Н. Горлина «Слепая богиня» «Огонь из котлов» «Чудо в Америке» «Мира не будет» «Пастор Халь»
Воспоминания: «Юность в Германии» (Eine Jugend in Deutschland), публиковалась по-русски «Вдоль и поперек» (Quer durch) «Правосудие. Пережитое» (Justiz. Erlebnis)
Отправлено: 12.03.09 03:27. Заголовок: Личность в истории к..
Личность в истории краткая энциклопедия
Проект «Личность в истории» посвящен людям — современникам грандиозных исторических событий, носителям редких качеств или людям, взгляды которых опередили их время. Коротко о разном Статьи и тексты Персоналии Литература София Шолль
«Террор непрестанно усиливался. Если в 1941 г. нацистские суды вынесли 1146 смертных приговоров немецким антифашистам, то в 1944 г. — 5764. Фанатическая пропаганда делала свое дело, и слова правды с трудом доходили до людей. Все это делало борьбу против фашизма внутри страны чрезвычайно сложной».
Проэктор Д. М., «Фашизм: путь агрессии и гибели» Биографическая справка
София Шолль (Scholl) (1921–1943 гг.), студентка Мюнхенского университета. Вместе со своим братом Хансом Шоллем (1918–1943 гг.) создала подпольную антигитлеровскую организацию «Белая Роза» (Weise Rose). Члены организации печатали и распространяли тексты антинацистских проповедей мюнстерского епископа фон Галена, а с лета 1942 года размножали и распространяли выдержки из законов Ликурга и Солона. Позднее организация стала призывать к свержению режима. С начала 1943 года «Белая роза» стала выступать более открыто. После поражения Германии в Сталинградской битве члены «Белой Розы» напечатали и разбросали листовки с призывом к восстанию. 19 февраля 1943 года они сумели организовать в Мюнхене студенческую манифестацию. В тот же день брат и сестра Шолль, а также другой член их организации Кристофер Пробст были арестованы гестапо. После трех дней допросов и пыток все они были приговорены к смертной казни и вечером 22 февраля 1943 года казнены. Хронология9.05.1922 г. родилась София Шолль. 1927 г. София поступает в начальную школу. 1930 г. семья Шолль перебирается в Людвигсбург. 1932 г. переезд в Ульм. София идет в среднюю школу. 1932–33 гг. старший брат Софии (Ханс) вступает в Гитлерюгенд, а сама София в Союз Немецких Девушек. 1937–1940 гг. брат и сестра Шолль начинают осознавать преступность нацистского режима. Формируется их мировоззрение. 1939 г. Ханс становится студентом медицины в Мюнхене. Вместе со своими друзьями Александром Шмореллем, Кристофом Пробстом и Вилли Графом он создает ядро организации «Белая Роза». 1940 г. София заканчивает школу и идет работать воспитателем в детский сад. 1942 г. София поступает в Мюнхенский университет, где начинает обучение философии и биологии. Ханс знакомит Софию со своими друзьями и привлекает к работе в «Белой розе». Ханс Шолль вместе со Шмореллем впервые разбрасывает листовки «Белой розы». 1942 г., лето София Шолль участвует в разбрасывании листовок в знак протеста против войны на восточном фронте. 1943 г., янв. листовки «Белой розы» в результате деятельности Софии Шолль, мюнхенского профессора Курта Хубераи и других, распространяются в Мюнхене, Штутгарте, Берлине и Вене. 19.02.1943 г. за изготовление и распространение листовок в Мюнхенском университете, Ханс и София и Шолль, а также Кристофер Пробст арестованы. 22.02.1943 г. брат и сестра Шолль и Кристофер Пробст приговорены нацистским народным трибуналом во главе с Роландом Фрейслером к смертной казни и спустя несколько часов казнены.
Цитаты
«Не верьте национал-социалистской пропаганде, заставляющей вас дрожать перед большевизмом! Идею империалистического господства, с какой бы стороны она не шла надо обезвредить навсегда… При помощи разумного социализма рабочий класс должен быть освобожден из того состояния глубочайшего рабства в котором он находится».
(Из последней листовки «Белой розы»)
«Мы не будем молчать. Мы ваша совесть. «Белая роза» не оставит вас в покое».
(Из текста памфлета «Белой розы»)
«Ты войдешь в историю. Есть другая справедливость помимо нынешней».
(Отец Ханса Шолля о его деятельности.)
«Предательское пособничество врагу, подготовка государственной измены и подрыва оборонной мощи…»
(Из текста обвинения Гансу, Софии Шолль и Кристофу Пробсту)
«…все выходы из университета были перекрыты. Каждый, кто имел листовку, должен был сдать ее специально назначенному для этого человеку. Так мы стояли два часа и ждали, пока наконец Ганс и его сестра со связанными руками не прошли мимо нас…»
(Из воспоминаний Кристы Мейер-Хайдкамп) Список литературы Энциклопедия Третьего Рейха, М., «Локид» — «Миф», 1996. Война Германии против Советского Союза., Берлин., 1992. Финкер Курт., Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауфенберга., М., «Прогресс», 1976. Вторая мировая война. Краткая история., М., «Наука», 1985. Проэктор Д. М., Фашизм: путь агрессии и гибели., М., «Наука», 1989.
Немецкоязычные средства массовой информации, рассказывая об этом ярком эпизоде истории Германии, в основном выделяют брата и сестру Шолль. Согласна, они достойны этого. Но и имя российского немца по происхождению и русского человека по духу – Александра Шморелля – тоже не должно оставаться в тени. Ведь Шморелль не только создал эту организацию, дал ей романтичное имя "Белая роза", но и привил своим друзьям чувство любви и уважения к России. Многие из них начали всерьез изучать русский язык, чтобы читать великих русских мыслителей в оригинале, чтобы лучше понять русских людей и их культуру. И не случайно Русская Зарубежная Православная церковь собирается канонизировать его, причислив к новомученикам. Уже создана икона с его изображением, а одна из площадей Мюнхена носит его имя.
<div align="center"><b>В семье Шмореллей стопроцентной русской была только няня</b></div> Александр Шморелль родился в 1917 году в Оренбурге, в семье врача. Его отец – Гуго Шморелль, был немцем, предки которого переехали в Россию в середине XIX века из Восточной Пруссии, а мать, Наталья Петровна Введенская, – русской. Когда Шуре – так звали его в семье – исполнилось два года, мама умерла от тифа, и воспитание мальчика было поручено няне, Феодосии Константиновне Лапшиной, которая, как гласит семейное предание, являлась прямым потомком Стеньки Разина. Через два года после смерти жены Гуго Шморелль женился во второй раз, теперь уже на немке – Елизавете Хофман, работавшей старшей сестрой милосердия в лазарете, где он служил.
Когда Елизавете оставалось несколько недель до родов, семья с большими трудностями и приключениями (шла гражданская война) перебралась в Германию, в Мюнхен, где жили их родственники. С ними приехала и Феодосия Лапшина, которой, правда, для этого пришлось подделать документы: ее, ни слова не говорившую по-немецки, выдали за дальнюю родственницу Шмореллей. А еще через несколько дней у Александра родился брат Эрих. Ему сейчас за 80, и он является членом Мюнхенского центра русской культуры MIR.
Хотя в семье Шмореллей стопроцентной русской была только няня, в доме царил поистине русский дух: на обед подавали пельмени и блинчики, чай пили только из самовара, сахар – вприкуску, лакомились десятками сортов варенья. Домашним языком был тоже русский, а "Война и мир" Толстого и "Евгений Онегин" Пушкина являлись в семье настольными книгами.
Круг общения Шмореллей состоял в основном из священнослужителей, медиков, актеров, писателей, художников, музыкантов. Одним из ближайших друзей Гуго Шморелля был отец Бориса Пастернака, художник Леонид Пастернак, приходивший в гости вместе со своей женой, известной пианисткой Розалией Кауфман, и детьми Жозефиной и Лидией – сестрами поэта. Карандашный портрет Бетховена работы Леонида Пастернака с посвящением Гуго Шмореллю и сегодня висит над роялем в гостиной его сына Эриха.
Музыка и живопись играли большую роль в жизни этой семьи. Поэтому не удивительно, что Александр прекрасно играл на фортепьяно и подавал большие надежды как скульптор. Сохранился великолепный бюст Бетховена, выполненный им. Кроме того, он был и спортивно одаренным юношей – прекрасно плавал, фехтовал, увлекался верховой ездой.
Гуго Шморелль был протестантом, его жена Елизавета – католичкой, но Александра, в память о матери, воспитывали в православии. Не последнюю роль в этом играла и няня. Именно она, простая полуграмотная женщина, может быть, сама того не желая, стала неким связующим звеном между будущим героем немецкого Сопротивления и его первой родиной.
В 13 лет Александр поступил в гимназию, где познакомился с Кристофом Пробстом, ставшим вскоре его ближайшем другом и единомышленником на всю оставшуюся жизнь.
<div align="center"><b>"Никакая страна не сможет мне заменить Россию"</b></div> Между тем, обстановка в стране резко менялась. Организацию "Юные баварцы", в которую вступили братья Шморелль, переименовали в "гитлерюгенд". Отец старался быть в стороне от политики, а вот мать в оценках происходящего не стеснялась, называя пришедших к власти национал-социалистов "бандитами из темного леса". Не отставал от нее и Александр. По воспоминаниям Эриха, уже в 1934 году, т. е. 17 летним юношей, он впервые назвал Гитлера убийцей.
После окончания гимназии, дабы избежать призыва в армию, Александр выбрал так называемую альтернативную службу. Вот строки из его письма, адресованного сестре Кристофа Пробста – Ангелике, с которой его связывали глубокие чувства:
"Ты, наверное, удивляешься, что я ни слова не писал о своих впечатлениях и вообще о моем настроении здесь, в трудовом лагере. Это связано с такими сложностями, и даже опасностями, что лучше уж обождать. У нас здесь вскрывают письма. Было бы неприятно, если бы они узнали мое мнение о них. Оно не слишком лестное. И потом они ведь знают, что я родился в России. Я тут недавно включил радио. Вдруг начали исполнять потрясающе необузданную и страстную вещь Шопена. И моментально во мне забурлила злость и негодование против несвободного существования. Но меня не покидает надежда на счастливое будущее. Я верю в свободную жизнь и поэтому лишь смеюсь над людьми, окружающими меня. Пойми, если бы не отец, то меня бы давно уже не было в Германии. Никакая страна не сможет мне заменить Россию. Никакой человек не будет мне милее русского человека!" (Этот и последующие переводы писем А.Шморелля на русский язык сделаны И.Храмовым.)
В ноябре 1937 года Александра призывают в армию на полтора года, в батальон конной артиллерии. И здесь происходит невероятное – Александр отказывается от принятия присяги на верность Гитлеру. К счастью, ему попался великодушный командир отделения, который объяснил странные заявления новобранца переутомлением и нервозностью, а после встречи с его отцом замял эту историю. Однако позже, исключительно ради настоящего и будущего семьи, Шура все же присягнул фюреру.
В марте 1938 года Александр попадает в Австрию. Еще через полгода он видит, как Германия захватила Судеты. Последние шесть месяцев службы Шморелль посещает школу санитаров, а весной 1939 увольняется в запас.
Возвратившись в Мюнхен, он поступает на медицинское отделение университета. Но со второго курса его снова призывают в армию. В составе санитарной роты юноша попадает во Францию. Через несколько месяцев ему удается получить освобождение для продолжения медицинского образования. Тогда же он знакомится, а вскоре и сближается, с Гансом Шоллем, также студентом медицинского отделения.
Пасху 1941 года Александр проводит в кругу своей семьи. Он часто посещает русскую церковь, где встречается с соотечественниками, бежавшими из России. "Где Божья справедливость? – пишет он Ангелике. – Где она? В обед в пасхальное воскресенье обыватели уже стояли в очередях перед кинотеатром. Вонючий сброд! Почему у этих созданий есть работа, хлеб, кров, родина? И почему всего этого нет у тех, кого я видел сегодня в церкви? Это же все люди, потерявшие родину, дабы спастись от несвободы… Они молятся уже 22 года. Даже сейчас, когда их гонят уже во второй раз, они верят, молятся и надеются… Разве вера – не высшее благо? Не отпустятся ли за это все остальные прегрешения?"
Под влиянием Александра Кристоф Пробст и его сестра Ангелика начинают изучать русский язык. Это приводит Алекса, как зовут его друзья, в восторг.
<div align="center"><b>Друзья приходят к выводу, что страной правят психопаты</b></div> Нападение Германии на Советский Союз потрясло Александра. "Из-за сегодняшней войны я попал в довольно сложное положение, – говорил он, спустя два года, на допросах в гестапо. – Как можно уничтожить большевизм и предотвратить при этом завоевание российских земель? Я вновь хочу подчеркнуть, что в соответствии с моим мышлением и мироощущением я больше русский, чем немец...»"
Зимой 1942 года Ганс Шолль знакомит Александра с художником Манфредом Эйкемайером, который рассказывает им обоим о еврейских гетто и о систематическом истреблении евреев и цыган. Друзья все больше и больше приходят к выводу, что страной правят психопаты, которые приведут Германию, а может быть, и весь мир, к неминуемой гибели. Тогда-то у них и рождается идея создания организации по борьбе с режимом.
Вот текст одной из первых листовок, подготовленных Александром: "Нет, не о еврейском вопросе хотели мы сообщить в этом листке и не сочинить речь в защиту евреев. В качестве примера мы хотели огласить тот факт, что с момента завоевания Польши в этой стране триста тысяч евреев были убиты самым зверским способом. В этом мы усматриваем ужасающее преступление над достоинством людей, преступление, которому не было равных во всей истории человечества..."
Распространение первых листовок совпало с массовыми бомбардировками немецких городов союзными войсками. Листовки с текстом: "Мы не молчим, мы – ваша нечистая совесть. "Белая роза" не даст вам покоя!" стали появляться не только в Баварии; они доходили до Ульма, Штутгарта, Зальцбурга, Вены...
23 июля 1942 друзей-антифашистов неожиданно откомандировывают на Восточный фронт. Александр Шморелль, Ганс Шолль и Вилли Граф попадают во 2-ю студенческую роту.
"Я вновь увижу Россию! Мы будем работать в полевых лазаретах – пока еще неизвестно, как долго. Я думаю, что к зимнему семестру мы все-таки вернемся в Мюнхен", – делится в одном из писем домой, возбуждённый от предстоящей встречи с родиной Александр.
30 июля 1942 года их поезд пересек границу России. В первых днях августа они были уже в Вязьме. Друзья попали в 252-ю дивизию. После распределения они отправились в Гжатск. Работы для студентов санитарной роты почти не было, и они проводили время, бродя по окрестностям и знакомясь с местным населением. Побывав в одном из крестьянских домов, Ганс писал домой: "Там мы выпили несколько стаканов водки и пели русские песни, как будто вокруг царили мир и покой".
"Я часто и подолгу разговариваю с русским населением – с простым народом и интеллигенцией, особенно с врачами, – писал в своих письмах Александр. – У меня сложилось самое хорошее впечатление. Если сравнить русских с немцами или французами, то можно придти к выводу: насколько они моложе, свежее и приятнее!"
Те же настроения овладевают и Вилли Графом, которому также предстоит в скором времени смерть на эшафоте: "Хорошо, что я могу оставаться здесь с хорошими знакомыми из Мюнхена, – пишет он из Гжатска подруге. – Один из нас, тоже медик, отлично владеет русским, потому что родился здесь и во время революции вынужден был вместе с родителями покинуть страну... Мы частенько поем с крестьянами или слушаем, как они поют и играют. Так немного забываешь все то печальное, с которым так часто приходится встречаться".
Полные любви и добра письма получает Алекс и из Германии – от своего верного ангела-хранителя, няни:
"Дорогой мой Шуренок! Вот уже три месяца, а ты мне до сих пор не написал ни одного слова, я очень беспокоюсь, так как слышала от родителей, что ты болен ангиной, но меня утешает то, что тебе, слава Богу, хорошо живется, и что ты хорошо питаешься. Шурик, знай, мое дитя, что твоя старая няня по-прежнему всеми своими мыслями и сердцем с тобой. Я молю Бога, чтобы Он тебя сохранил...".
30 октября 1942 был их последний день в России. На оставшиеся деньги они купили на память самовар. Алекс вез домой в Германию еще и балалайку. Весь обратный путь он пел русские песни и играл на ней. В Мюнхене все казалось ему теперь чужим и отвратительным. "Целыми днями думаю о вас и о России, – писал он своим друзьям в Гжатск. – По ночам мне снитесь вы и Россия, потому что моя душа, мое сердце, мои мысли – все осталось на Родине".
<div align="center"><b>Отчаянная беспечность молодых людей стоила им жизней</b></div> Наступил 1943-й год. 13 января Вилли Граф записывает в дневнике: "Мы начинаем действовать. Лед тронулся!"
Два проекта пятой по счету листовки с подзаголовком "Воззвание ко всем немцам!" они показали профессору Хуберу. Тот выбрал вариант Ганса Шолля, назвав предложенный Александром "слишком прокоммунистическим". Около шести тысяч отпечатанных листовок распространили по городам Южной и Центральной Германии, а также в Австрии. Полиция и гестапо начали поиск врагов режима, но безрезультатно.
3 февраля по радио объявили о поражение 6-й армии генерала Паулюса под Сталинградом. В стране был объявлен четырехдневный траур. Создатели "Белой розы" не могли обойти этот факт молчанием. Их ответ был по-мальчишески дерзким. В ночь на 4 февраля Александр и Ганс, вооружившись краской и кисточками, двинулись в центр города. На стенах домой они писали "Долой Гитлера!", "Гитлер – убийца!", а у главного входа в здание университете вывели крупными буквами: "Свобода!"
Наутро весь город говорил об этих надписях. Тайная полиция начала расследование. Тем временем друзья приступили к подготовке своей шестой листовки, автором которой был профессор Курт Хубер. Часть тиража отправили почтой в различные города Германии, часть пачками оставляли в парадных домов и даже раскидывали по аудиториям университета. Отчаянная беспечность молодых людей стоила им жизней. Суд над Александром Шмореллем состоялся 19 апреля, приговор – казнь через гильотину – был приведен в исполнение 13 июля 1943 года. Через восемь недель ему исполнилось бы 26 лет. В тот же день был казнен и профессор Курт Хубер, с которым Александр так часто спорил о роли и судьбе России.
Прощаясь со священником, Александр сказал: "Я выполнил свою миссию в этой жизни и не представляю, чем мог бы еще заняться в этом мире".
На следующий день тело казненного выдали семье, которая похоронила его по православному обряду на кладбище "Ам Перлахер Форст". Пятнадцать лет спустя, у ног своего питомца, нашла покой и его безутешная няня.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 7
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума