В Минске хотят установить памятник немецкому антифашисту 17.10.2008
Выступая 16 октября в Минске на пресс-конференции, директор Минского международного образовательного центра имени Йоханнеса Рау Виктор Балакирев заявил, что надеется на восстановление к 65-летию ликвидации Минского гетто мемориальной доски в честь немецкого антифашиста, Героя Советского Союза Фрица Шменкеля, пишет БелаПАН.
В.Балакирев сообщил, что мемориальная доска в честь Ф.Шменкеля была установлена на фасаде памятника архитектуры XVIII—XX веков — здания Минского гостиного двора на площади Свободы, 4. "Несколько лет тому назад в связи с реставрацией и реконструкцией этого здания доска была снята сотрудниками управления культуры Мингорисполкома и до сих пор не установлена на место. Причем в течение года невозможно найти эту доску или же изготовить ее копию. Это позор для всех нас", — сказал В.Балакирев.
В годы Второй мировой войны ефрейтор Ф.Шменкель находился на Восточном фронте. Осенью 1941 года покинул свою часть и после скитаний попал в партизанский отряд "Смерть фашизму" в Смоленской области. В 1943 году за выполнение ответственного задания был награжден орденом Красного Знамени. В декабре 1943 года при выполнении боевого задания был захвачен нацистами и привезен в Минск. 15 февраля 1944 года приговорен к смертной казни. В 1978 году кинематографисты Германии и Беларуси создали фильм о Ф.Шменкеле "Я хочу вас видеть".
Среди мероприятий, включенных в программу 65-летия ликвидации Минского гетто, директор ММОЦ назвал открытие памятных знаков жертвам геноцида (22 октября, 10.00, ул. Сухая, бывшее еврейское кладбище) и международный научный симпозиум "Изучение истории Холокоста в Германии и Беларуси" (22 октября, 14.00, ММОЦ, проспект газеты "Правда", 11).
В.Балакирев отметил, что в годы Второй мировой войны из девяти городов Третьего рейха было депортировано в Минск около 30 тыс. евреев. "Однако в нашей столице до сих пор так и не увековечена память евреев Вены, Праги и Брно, Терезиенштадта и Франкфурта-на-Майне", — констатировал он.
Среди наиболее интересных сообщений предстоящего симпозиума В.Балакирев назвал презентацию трехлетнего исследовательского проекта "Преследование евреев в Беларуси: Минское гетто и лагерь смерти Малый Тростенец", который представят немецкие историки профессор Вольфганг Бенц и Петра Рентроп.
Людмила Кафанова (Нью-Йорк) Спасшиеся из ада угодившие в ад
Нынешний 2006 год, может быть, и не так уж богат юбилеями, но 9 мая в России — как каждый год — отмечается День Победы, 61 год со дня окончания войны в Европе. Многие из наших читателей отмечают эту дату и здесь, в Америке.
68 лет назад было подписано Мюнхенское соглашение. А через несколько дней после этого геноссе Гитлер с проникновенной искренностью, достойной лучшей участи, известил мир о своих намерениях. Он сказал: “Мы не заинтересованы в подавлении людей. Мы хотим быть счастливыми в той мере, в какой представляется нам возможным. Наши внешнеполитические цели не безграничны, не вызывающи и определены нашими возможностями. Их единственное назначение — служить Германии и народу Германии... Хотя Германия сегодня стала свободной и сильной, мы не испытываем ненависти к другим народам”.
“Другие народы” с большим энтузиазмом аплодировали этим красивым и задушевным словам. Но... недолго праздник длился, и Гитлер продемонстрировал истинный смысл этих слов. Как показывают некоторые события нашего времени, большая часть представителей “других народов” за 73 года — от прихода Гитлера к власти до наших дней — урока не усвоила и разразившаяся вслед за этими словами мировая катастрофа ничему их не научила.
В 1933 году Адольф Гитлер пришел к власти. Стоит напомнить, что в отличие от Ленина, Гитлер получил власть не путем военного путча (названного потом Великой Октябрьской революцией), а в результате победы на демократических выборах. Представители немецкой интеллигенции, среди которых было немало евреев (уверовавших, что вся антисемитская направленность гитлеровских речей не больше, чем предвыборная риторика), отдали свои голоса Гитлеру.
Сразу после внушительной победы Гитлера и Национал-социалистической рабочей партии на выборах, стало ясно, что идеи выраженные в книге “Моя борьба”, будут незамедлительно воплощаться в жизнь. Представители интеллигенции — евреи и не евреи — стали срочно покидать Германию. Одни уезжали на Запад, главным образом, в США, другие на Восток — в страну победившего пролетариата, строящего социализм — “самое свободное и справедливое общество на Земле”.
О тех, кто уехал в США, рассказывается в очень интересной книге “Изгнанные в рай” (о ней я собираюсь вскоре написать). О тех, кто поехал в противоположном направлении, тоже написана книга Дэвидом Пайком “Немецкие писатели в СССР, 1933-1945”.
Эти, наивные и несчастные, искали спасения в СССР, а оказались в положении бегущих из огня в полымя. Спасаясь из ада, они угодили в ад.
Дэвид Пайк пишет, что в 30-х годах, когда стало ясно, что нацизм в Германии — всерьез и надолго, “европейские интеллектуалы почему-то решили, что единственной силой в мире, которая может противостоять мраку и ужасу нацизма, является сталинизм, мнившийся им воплощением в жизнь марксизма на данном историческом этапе. Они прославляли СССР, видевшийся им оплотом справедливости, свободы, света, восстающий против кошмара гитлеризма”. Что породило такие убеждения, сказать нелегко. Конечно, прежде всего, очень умело поставленная пропаганда, по своей лживости оставившая далеко позади геббельсовскую “самодеятельность”. Но никак нельзя сбросить со счетов то, что в огромной мере заблуждавшиеся хотели заблуждаться и предпочитали не знать того, что разбивало их иллюзии. Ослепленные и оглушенные мастерски выстроенной ложью, поддержанной во всем мире Коминтерном, они не желали видеть того, что творилось в советской стране, не желали слышать или читать об этом: а факты были не столь уж укрыты, и кто хотел, тот знал.
Еще в начале двадцатых Кремль с сочувствием наблюдал за становлением молодого германского национал-социализма. Троцкий и Радек видели (и правильно видели) в нем союзника по борьбе против “империалистов Антанты”. Позднее, уже во второй половине 20-х и в начале 30-х, никто не сделал для прихода Гитлера к власти так много, как Сталин. Ибо пока немецкие коммунисты по приказу из Москвы грызлись и поливали из брандспойта немецких социал-демократов, немецкие национал-социалисты беспрепятственно, что называется, без конкурентов, продвигались к вершинам власти. Уже в 1934 году, выступая на XVII партсъезде, советский вождь недвусмысленно закинул удочку для геноссе Гитлера, сказав: “Конечно, мы далеки от того, чтобы восхищаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии, не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной”. Ну, казалось бы, все понятно и все сказано в открытую. Но кто не хотел, тот не понимал.
Несмотря на то что Гитлер со геноссен сталинскую удочку с наживкой проигнорировали, Сталин, проявляя упорство в движении к цели — дружбе с Гитлером, — продолжал слать в Германию своих эмиссаров для зондирования почвы и налаживания контактов. Однако, получая в обмен на свои заигрывания одни лишь презрительные фырканья и от ворот поворот, советский вождь задумался, как бы в этих играх не потерять лицо. Будучи человеком восточным, он был убежден, что лучший способ заставить дружить с собой — это показать, что ты можешь быть опасным в качестве врага. Потому в 30-х годах политика Коминтерна оказалась направленной на создание антифашистских комитетов и союзов, а также Народного фронта. На этом поприще исключительно энергичную деятельность развил известный, можно сказать, даже знаменитый, немецкий профсоюзный деятель Вилли Мюнценберг, горячий поклонник Ленина еще со времен пребывания того в Цюрихе, коммунист и верный друг Советского Союза, прозванный “мастером пропаганды”. Он был организатором многих антифашистских, но при этом непременно просоветских, мероприятий, в том числе Антифашистского Конгресса деятелей культуры в Париже. Забегая вперед, стоит сказать, что товарищ Сталин недолюбливал и не доверял тем, кто уж чересчур лез из кожи вон во имя торжества светлых идей коммунизма. Он не прощал чрезмерной прыти никому. Не простил и Мюнценбергу. В 1938 году Мюнценберг, находясь по делам Коминтерна в Париже, был срочно вызван в Москву. Он отказался подчиниться, так как до него уже дошли слухи, что прибывающие в Москву по таким вызовам иностранные коммунисты, прямым ходом следуют на Лубянку. Вскоре после этого Вилли Мюнценберг бесследно исчез. Его изуродованное тело было найдено в Швейцарии близ французской границы.
Опытные люди распознали руку Москвы. Казалось бы, трагическая судьба Мюнценберга должна была хотя бы насторожить восторженных поклонников Сталина и СССР. Но пристрастие к мифам оказалось убедительнее фактов.
Словом, искусственно распространяемое утверждение, что СССР — альтернатива гитлеризму, привело к тому, что некоторые деятели немецкой культуры, главным образом, коммунисты, кинулись в Советский Союз в поисках убежища от нацизма. СССР принимал беженцев с большим разбором. Чем руководствовался гуманнейший вождь, решая вопрос, кого пускать в Советский Союз, а кого нет, сказать невозможно. Но одно точно: едва немецкие товарищи пересекали границу СССР, они оказывались еще менее свободными и защищенными, еще более затравленными, чем они были в фашистской Германии. Одни нашли для себя в СССР пыточную камеру или барак и нары где-нибудь в бескрайнем архипелаге ГУЛАГ, другие заработали пулю в затылок, третьи после заключения пакта о любви и дружбе с гитлеровской Германией были выданы гестапо. Те же, кого не убили, не засадили в лагеря, не выдали на расправу, были запуганы и освобождены от таких “буржуазных предрассудков”, как совесть, порядочность, сила воли и личное достоинство.
Ни о какой “свободе творчества” немецкие деятели культуры и помечтать не могли. Спасибо, если разрешали славить советского фюрера и ведомый им от победы к победе великий Советский Союз. Зато в большом почете оказался еще один вид писательской деятельности — сочинение доносов друг на друга. Новая коммунистическая мораль, не зараженная “буржуазными предрассудками”, утверждала: кто хочет выжить, должен стучать и доносить.
Альфред Курелла, считавшийся в Германии блестящим эссеистом, получил среди своих соотечественников в СССР кличку “гильотина”, так как в результате написанных им доносов у его жертв слетали головы с плеч. Известный немецкий поэт Иоганнес Бехер тоже активно сотрудничал с НКВД и помогал посылать на Лубянку своих друзей. Правда, у Бехера время от времени случались приступы “мук совести”, и он делал попытки покончить с собой. Но ничего... Дожил до конца войны и поехал в Германию, где продолжал славить коммунистические идеалы и страну, где они воплотились в жизнь и которую ведет к сияющим высотам гений товарища Сталина.
Чудом выживший в сталинских лагерях другой немецкий поэт Хуго Хупперт, выйдя на свободу, обвинил в своем аресте Бехера и прославленного героя войны в Испании генерала Лукача, более известного под псевдонимом Мате Залка.
Правда, в 1941 году Лукач-Мате Залка сам угодил на Лубянку. Но это ни в какой мере его не обеляет.
Актриса Карола Негер, прославившаяся исполнением роли Поли в фильме “Трехгрошевая опера”, предавать своих друзей и знакомых не пожелала, за что и сгинула на одном из островов ГУЛАГа.
Сотрудничество с Лубянкой не помешало, а наоборот, помогло стукачам и доносчикам впоследствии занять почетные места на ниве культуры в ГДР.
В феврале 1938 года был уничтожен весь штат издававшейся в Москве немецкой коммунистической газеты “Роте Фанне” (Красное знамя). Ее редакторы: Генрих Зискинд и Вернер Гирш были арестованы. Кстати, Гирш, живя в Германии, попал в фашистскую тюрьму. Знавшая его лично жена Геринга сумела выхлопотать для него освобождение и помогла уехать из Германии в СССР, как оказалось, только для того, чтобы он нашел могилу в одном из сталинских лагерей.
На погибель были выданы нацистам вдова поэта Эрика Мюзама и композитор Ганс Давид, про которого уже после войны стало известно, что он был умерщвлен в газовой камере в Майданеке. “Уцелели, — пишет Дэвид Пайк, — только самые безнравственные из этих беженцев”.
Тут я себе позволю кое-какие личные воспоминания. Во время войны мы с мамой были эвакуированы в Ташкент. Папа был на фронте, и нам, как семье фронтовика, дали маленькую комнатку, бывшую ванной в большой квартире. Кроме нас, там жили хозяева и немецкая семья. Да, да! Настоящая немецкая семья из Германии и, даже, из Берлина. Глава семьи Густав Вальдхайм до прихода Гитлера к власти был кинорежиссером и сценаристом на киностудии “УФА”. Жена его Инга была актрисой. Они были коммунистами, а Густав к тому же еще и евреем. С ними жила мать Инги Вильгельмина и маленький их сын Фридель. Никто из семьи по-русски не говорил. По некоторым обстоятельствам моего детства я говорила по-немецки. Мама, окончившая царскую гимназию и учившая там немецкий язык, тоже, хотя и изрядно подзабыв, все же что-то вспомнила и также могла общаться с нашими соседями. Это очень возвышало нас в их глазах. И они нас единственных из всего двора приглашали в свою комнату. К нашим немцам приходили другие немцы. Как сказала маме по секрету Вильгельмина, все они были писателями, режиссерами, актерами, композиторами.
Особенно часто приходили к ним муж и жена, спокойные, приветливые и очень европейские люди. От той же Вильгельмины мы узнали, что это были супруги Вольф. Фридрих Вольф был известным немецким писателем, автором не то повести, не то киносценария “Профессор Мамлок”, по которому на Мосфильме, до заключения дружеского союза с Гитлером, был снят антифашистский фильм. В нем играли такие замечательные актеры, как Межинский и Соломон Михоэлс. Фильм имел огромный успех. К Фридриху Вольфу Вальдхаймы относились с величайшим почтением. Иногда вместе с Вольфами приходили их сыновья: Конрад, которому было лет 15, и раза два-три появился его старший брат Маркус, которого почему-то все звали Миша. Хотя меня, по моему малолетству, юные Вольфы в притык не видели, я рассматривала их обоих с восторженным интересом. Еще бы — настоящие немецкие мальчики! С красивыми благородными лицами, вежливые, снисходившие иногда до разговора (вернее до обмена ничего не значившими вопросами и ответами) с такой мелочью, как я. Тогда я очень гордилась этим знакомством, как и некоторой причастностью к жизни немецких антифашистов.
Конечно, я тогда знать не знала о том, в каком кошмаре и унижении жили в СССР бежавшие от Гитлера немцы, как жестоко уничтожались сталинскими палачами их духовные ценности и уважение к себе. Я понятия не имела, были ли Вальдхаймы стукачами или сумели сохранить порядочность и честность. Мы уехали из Ташкента в конце 1943 года. Больше я никогда ничего о Вольфхаймах не слышала. А вот его друг Фридрих Вольф подтвердил после войны те авансы, которые он выдавал советским друзьям и однопартийцам. Врач по профессии, он с 1914 года был членом Социал-демократической партии Германии, а в 1928 году стал коммунистом. Попав в СССР, Вольф не мог не знать, что творил Сталин и его подручные с немецкими писателями и коммунистами. Однако его это не смущало. Он оставался твердокаменным трубадуром сталинизма, героическим певцом гения, великого друга немецкого народа, и утверждал своею нечистой, но твердой рукой соцреализм в немецкой литературе. Он умер в почете и холе в 1953 году, оставаясь до последнего вздоха верным сталинцем и пропагандистом СССР. Дети его подхватили из его рук красное, залитое кровью знамя. Конрад Вольф окончил в Москве ВГИК и стал режиссером на киностудии ДЕФА, где создавал очень идеологизированные фильмы во славу коммунистического режима в ГДР и мудрого советского руководства.
Но самую головокружительную карьеру сделал его старший брат Миша, ставший после того как прошел тренинг в СССР, главой восточно-германской разведки, супермастером мирового шпионажа, прославившимся на весь мир как Маркус Вольф.
Отправлено: 28.12.09 04:38. Заголовок: В. КРАСНОПЕРОВ По..
В. КРАСНОПЕРОВ
Подпольщики Бухенвальда
Об антифашистской борьбе советских военнопленных во время минувшей войны рассказывается в этой книге. В ней показывается деятельность подпольной организа ции в бухенвальдском концентрационном лагере, являв шемся одним из крупнейших в гитлеровской Германии.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
По следам событий
«Лагерь смерти»
Группы сопротивления
Они верили в победу
Верный страж подполья
Возвращение к жизни
На фашистской каторге
Боевые группы «М»
Восстание 11 апреля 1945 года Памятник на горе Эттерсберг
ПРЕДИСЛОВИЕ
Об антифашистской борьбе советских военнопленных во время минувшей войны рассказывается в этой книге. В ней показывается деятельность подпольной организа ции в бухенвальдском концентрационном лагере, являв шемся одним из крупнейших в гитлеровской Германии.
В «Истории Коммунистической партии Советского Союза» об антифашистской борьбе советских военнопленных сказано следующее:
«Продолжали борьбу против фашизма и пленные со ветские воины, находившиеся в гитлеровских концлаге рях, и советские люди, угнанные фашистами в немецкий тыл. Находясь под угрозой смерти, они создавали под польные антифашистские организации, устраивали побеги из лагерей, совершали диверсии, организовывали анти фашистские выступления, укрепляли узы дружбы с ра бочими разных национальностей, включая и немецких, боровшимися против фашизма и войны. Борьба совет ских людей с гитлеровцами в их стране подрывала силы фашизма и способствовала успехам Красной Армии» 1 .
Рассказанное в этой книге является одной из иллю страций к приведенным словам. Автор убедительно по казывает, как обыкновенные советские люди в тяжелых условиях фашистского концлагеря создавали подполь ные группы для организованной антифашистской борьбы. Гитлеровские правители поставили советских военно пленных вне всяких международных законов и норм.
1 «История Коммунистической партии Советского Союза. Гос политиздат, 1959, стр. 555.
Тысячами отдавали их на расправу палачам. Фашисты сознательно уничтожали советских военнопленных в силу своей человеконенавистнической расовой теории, используя специально изобретенные ими способы смертной казни.
Советский народ никогда не забудет зверских расправ, учиненных эсэсовскими палачами над пленными советскими воинами на многочисленных «фабриках смерти». Описание в книге таких кровавых расправ нельзя читать без чувства гнева.
Подпольная деятельность убедительно показала, что врагу не удалось подавить у советских военнопленных волю к сопротивлению. Они оказывали тайное, а иногда и открытое сопротивление фашистским властям. Об этом свидетельствуют факты, приводимые в книге.
Гитлеровцы жестоко расправлялись со всеми, кто был замечен в проявлении советских патриотических чувств. Малейшее подозрение в этом означало немедленную смерть. Достаточно сказать, что в ворота бухенвальдского концлагеря вошло около 25 тысяч советских людей, а уцелело только 5 тысяч человек. Всего же мученическую смерть в этом лагере приняли 56 тысяч человек.
С удовлетворением читаем мы о том, что пленные советские воины в обстановке кровавого террора создали свои группы сопротивления. Советские люди играли ведущую роль в интернациональной подпольной деятельности узников бухенвальдского концлагеря. Они впервые подняли знамя восстания. Организованность и решительность советских военнопленных в сочетании с опытом подпольной борьбы немецких, чешских и других коммунистов, заключенных в лагерь еще до Великой Отечественной войны, позволили подготовить и осуществить в бухенвальдском лагере восстание в апреле 1945 года. В результате восстания свыше 20 тысяч узников различных национальностей избегли расправы со стороны нацистских палачей.
Не все военнопленные лагеря в Бухенвальде мужественно вели себя. Немало было людей, покорно ждавших казни. Были и предатели, шедшие ради своего спасения на службу к гестаповцам. Если первые вызывали чувство сострадания, то предатели достойны только вечного презрения.
Советское правительство высоко оценило самоотвер женную борьбу бывших военнопленных с гитлеровским режимом. Многие из тех, кто бесстрашно стали на путь подпольной антифашистской борьбы, организовали и воз главили ее, были удостоены правительственных наград.
Сквозь адские муки в гитлеровских концлагерях, в суровой борьбе против фашистских варваров прокла дывали себе путь на Родину подпольщики лагеря Бухен вальд. Вернувшись в родные места, они влились в ряды советских тружеников и отдают свои силы и знания ве ликому делу строительства коммунизма.
Советский комитет ветеранов войны
ПО СЛЕДАМ СОБЫТИЙ
Вскоре после войны я встретил своего товарища, прибывшего из Германии. Он рассказал много интересного фронтовой жизни. Когда наша беседа шла к концу, мой товарищ вытащил из полевой сумки аккуратно сложенн ые исписанные листы бумаги. Листы были сшиты и предст авляли собой как бы книгу. Мое внимание привлек о дин из них, на котором вверху было написано: «Конец Бухенвальда». В памяти всплыли отрывочные сообщения, появлявшиеся в последние дни войны об этом лагере смерти.
— Оставляю тебе эти записки, — сказал на прощан ие товарищ, — может быть, используешь в газете.
Авторами записок оказались советские военнопленные, прошенные фашистами за колючую проволоку. Они рас сказывали о нечеловеческом труде в лагере, о дьяволь ской системе издевательств гитлеровцев над военноплен ными, о действовавшей в лагере подпольной организации.
Появилось желание глубже ознакомиться с деятель ностью бухенвальдского подполья. Предстояло выяснить достоверность всех фактов, изложенных в записках. В первые годы после войны в музеях, в архивах и в пе чати никаких подробностей об этом лагере нельзя было найти. Фамилии многих участников подполья упомина лись лишь в записках. Необходимо было найти хотя бы одного из этих участников подпольной борьбы. Но сде лать это было не легко. Прошло несколько лет, прежде чем состоялась моя первая встреча с бывшими узниками Бухенвальда.
В 1956 году в периодической печати и в художествен ной литературе стали появляться отдельные материалы о жизни и борьбе советских людей, брошенных в концент рационные лагеря. Примерно тогда же состоялась серия радиопередач писателя Сергея Смирнова «В поисках героев Брестской крепости».
Почувствовав себя виноватым перед теми, чья записи лежали у меня в журналистском архиве, я решил более энергично приступить к поискам оставшихся в живых участников бухенвальдского подполья.
Из множества людей, упоминавшихся в записках меня больше всего интересовали двое — Сергей Дмитриевич Котов и Николай Федорович Кюнг. Именно они в записках наиболее полно рассказывали о делах подпольщиков. Из записок было видно, что эти товарищи входили в руководящий центр подпольщиков. Наконец, в записках Котов и Кюнг указывали свое прежнее место жительство. Котов — из Рязанской области, а Кюнг — из Вязьмы.
Начал я с того, что направил письма в адрес началь ников управлений милиции Смоленской и Рязанской об ластей. Из Рязанской области сообщили, что Котов Сер гей Дмитриевич проживает в Ташаузской области, Турк менской ССР.
По указанному адресу от имени редакции «Москов ской правды», где я тогда работал, Котову было направ лено письмо, но оно «за выбытием адресата» вернулось без ответа.
Как выяснилось позже. Котов перешел на работу учителем в одну из школ Сталинабадского района. Тад жикской ССР, где и трудится в настоящее время. Но ра -зыскать новый адрес его удалось значительно позже.
В отношении Кюнга Н. Ф. также пришел малоутеши тельный ответ. Найти его удалось чисто случайно. Как-то, в конце февраля 1957 года сотрудница отдела писем на шей газеты сказала:
— Знаете, у нас есть одно письмо, кажется, от учи теля из Подольского района, по фамилии Кюнг.
Быстро нашел это письмо. Помню, автор сообщал, что на станции Щербинка намечено построить школу слишком близко от железной дороги. Он просил редак цию помочь добиться от соответствующих организаций изменения места стройки. На конверте был указан ад рес Н. Кюнга.
Я уже хотел поехать по этому адресу, но на следую щий день в «Правде» появилась заметка о встрече бывших военнопленных. В ней сообщалось, что в Советском комитете ветеранов войны состоялось расширенное заседание бюро секции бывших военнопленных и участников сопротивления фашизму. Далее говорилось следующее:
«Взволнованную речь от имени десяти присутствовавших на заседании бывших узников концлагеря Бухенвальд произнес заведующий учебной частью Щербинской семилетней школы № 7 Подольского района, Московской области, Н. Ф. Кюнг. Он поделился воспоминаниями о борьбе, которую вели советские военнопленные рука об руку с немецкими коммунистами, французскими, польскими, югославскими заключенными в концлагере Бухенвальд, завершившейся восстанием».
Понятно, что мне оставалось только позвонить по телефону и услышать наконец голос первого живого узника фашистского концлагеря.
Теперь, когда один из членов руководящего центра подпольной антифашистской организации советских военнопленных в Бухенвальде так неожиданно нашелся, можно было начать сбор дополнительных материалов о Деятельности ее, восстановить цепь событий. Все последующие встречи с отдельными наиболее активными членами подпольной организации тоже преследовали именно эту цель.
Вскоре с Николаем Федоровичем Кюнгом мы встретились в редакции газеты «Московская правда». Выяснилось, что он родился в 1917 году. До призыва в армию работал в Смоленской области учителем истории. Война застала его заместителем начальника одной из полковых школ Брестского гарнизона.
В начале войны Н. Ф. Кюнг во время переправы через реку был тяжело ранен. Жители ближайшей деревни укрыли его вместе с другими воинами. Может быть, и посчастливилось бы Кюнгу после выздоровления продолжать борьбу с фашистскими захватчиками на фронте. Но случилось так, что по доносу предателя на дом, в котором укрывались раненые советские воины, поздно вечером, словно коршуны, налетели фашисты. Так Н. Кюнг и еще несколько бойцов оказались в плену.
Товарищ Кюнг пытался бежать из плена, но был схвачен эсэсовцами и на этот раз этапным порядком отправлен в глубокий тыл. Несмотря на то что зима 1941 года уже вступила в свои права, военнопленных везли в товарных вагонах. За всю дорогу они не получили ни крошки хлеба, ни глотка воды. Это было первым испы танием в фашистской неволе. А потом в одном из лагерей для военнопленных в Саксонии Кюнг заболел тифом.
После выздоровления Кюнга включили в рабочую команду и направили в оккупированную Бельгию, в ла герь, узники которого работали на шахтах. В этом лагере среди советских военнопленных создалась подпольная группа сопротивления. Подпольщики с помощью бельгий ских товарищей организовали побеги заключенных в Ар -денны, к французским «маки». Одним из руководителей этого подполья был бывший учитель истории Н. Ф. Кюнг.
Одно время среди военнопленных развернули свою подлую работу находившиеся на разных служебных по стах у фашистов бывшие белогвардейцы. Особой жесто костью среди них отличался белогвардеец по прозвищу Бородавка. Он пытался найти тех, кто мешал вербовать советских военнопленных в так называемую русскую освободительную армию (РОА). Подозрение пало и на Кюнга. Бородавка вызвал его к себе в кабинет и избил до потери сознания.
После этого Кюнга направили в тюрьму во Франк фурте-на-Майне, затем — в Кассельскую тюрьму, где фа шисты формировали группы обреченных на пожизненную каторгу или на смерть и отправляли в Бухенвальд.
Ранним утром 2 сентября 1943 года тюремные машины высадили у массивных стальных ворот бухенвальдского лагеря большую группу советских военнопленных, теперь уже политических заключенных. Так Н. Ф. Кюнг по пал в бухенвальдский лагерь.
— Знаете ли вы, что в лагере у нас формировались подпольные взводы, роты и батальоны? — спросил Кюнг как-то в одной из бесед.
— А кто же командовал ими? — поинтересовался я.
— Подполковник Смирнов. Это наш «комкор
Об Иване Ивановиче Смирнове я уже знал из запи сок. Позднее выяснилось, что вскоре после освобождения из плена подполковник Смирнов ушел в отставку и посе лился в Горьковской области. С кем бы из бухенвальдцев ни приходилось беседовать, каждый подчеркивал исклю чительную выдержку этого офицера. Необходимо было во что бы то ни стало увидеться с ним.
Прошло некоторое время, и Иван Иванович приехал в столицу.
— Подполковник в отставке Смирнов, — представился пришедший в редакцию. К тому времени у меня имелся фотоснимок группы бухенвальдцев, на котором был и Смирнов. Поэтому я без труда его узнал.
Во время беседы Иван Иванович положил на стол книгу с типографским текстом. На обложке заголовок: «Сборник воспоминаний о концентрационном лагере Бухенвальд». Внизу дата выпуска—1945 год. Пробежал первые страницы и сразу понял — это уже знакомые мне записки. Оказывается, на другой день после восстания заключенных в Бухенвальде руководящий центр подпольной антифашистской организации советских военнопленных решил издать сборник воспоминаний. Решение обнародовали по лагерному радио. Для редактирования и оформления сборника выделили группу товарищей. Материалов собралось очень много. Из них в сборник отобрали лишь наиболее ценные. Когда закончилась вся подготовка, встал вопрос, как отпечатать сборник. Кто-то из военнопленных вспомнил, что на одном из военных заводов, расположенных вблизи лагеря, есть светокопировальная установка. На ней и отпечатали первые экземпляры сборника.
Я спросил Смирнова, не может ли он определить, что з a записки хранились у меня, и показал ему пожелтевшие от времени листы. Выяснилось, что у меня хранится один из первых экземпляров записок, отпечатанных на светокопировальном станке. Это было так называемое «веймарское издание», по имени города Веймар, в районе которого располагался лагерь Бухенвальд.
Из беседы со Смирновым, Кюнгом и другими бывшими участниками бухенвальдской подпольной организации я выяснил историю той книги, которую показал мне Смирнов, Поскольку печатание сборника на светокопировальной машине _ могло надолго затянуться, решено было разыскать типографию с русским шрифтом. Такую типографию удалось найти в городе Эрфурте, расположенном в нескольких километрах от Бухенвальда. Среди жителей города нашлись типографские работники, умеющие набирать на русском языке. Через несколько дней были отпечатаны 60 экземпляров книги. Это второе издание получило название «эрфуртского». Один такой экземпляр поступил в Государственную библиотеку СССР имени В. И. Ленина, где в настоящее время и хрантся.
Беседуя со Смирновым, я узнал, что он еше в 1919 году вступил в ряды Красной Армии и в начале Великой Оте чественной войны был начальником артиллерии дивизии. Осенью 1941 года часть, в которой сражался Смирнов, вела тяжелые бои под Великими Луками. В ожесточенном ночном бою Смирнова ранило, он потерял сознана Темнота помешала товарищам вовремя обнаружить его. Так он очутился в плену.
Смирнов долго рассказывал о том, сколько мытарств по концентрационным лагерям и фашистским тюрьмам ему пришлось испытать, пока наконец его, как обреченного на смерть, летом 1943 года не бросили в концлагерь Бухенвальд,
В беседе Иван Иванович рассказывал о том, как в лагере формировались подпольные взводы, роты и батальоны. Мы уже собирались распрощаться, как вдруг раздался телефонный звонок. По телефону чей-то голос спрашивает:
— Извините, мне сказала, что у вас находится Смирнов Иван Иванович?
Передаю трубку Смирнову. Нельзя было без волнения смотреть на него. Кто-кто, а он, командовавший в подполье «вооруженными силами», умел скрывать свои чувства. Но сейчас я увидел на глазах его слезы. Оказалось, звонил Николай Николаевич Сахаров, тоже бывший кадровый офицер Советской Армии, вместе со Смирновым находившийся в Бухенвальде.
Состоялась наша встреча и с Сахаровым. Николай Николаевич работает на одном из подмосковных заводов. Война застала его помощником начальника штаба казачьего полка. В одном из ожесточенных боев Сахаров, будучи раненным, оказался в плену. Побывал в фашистских тюрьмах, не раз пытался бежать, но вновь оказывался за тюремной решеткой. Наконец его бросили на вечную каторгу в Бухенвальд. Находясь в гестаповских застенках, Сахаров проявил себя мужественным патриотом Родины.
Каждая встреча с этим человеком была приятной. Он рассказал, как после возвращения на Родину ходил с поисковыми партиями по горам Кавказа, работал начальником одной геологопоисковой партии при разведке месторождений нефти в районе Бугуруслана — Бугульмы, а затем принимал участие в изыскании горючего газа в бассейнах Оби и Сосьвы.
Позднее удалось беседовать и с другими подпольщиками Бухенвальда, в частности с С. М. Хариным.
Запомнилась встреча с бывшим лейтенантом Советской Армии Степаном Михайловичем Баклановым. Сейчас он работает па строительстве Братской ГЭС. Степан Михайлович рассказал, как тяжело раненным в начале 1942 года попал в плен и через некоторое время, с одной из первых групп советских военнопленных, был брошен за колючую проволоку бухенвальдского концентрационного лагеря.
Бывшие участники подпольной организации в лагере Бухенвальд, узнав, что о деятельности их хотят рассказать в печати, старались связаться с редакцией нашей газеты.
Так, однажды в редакцию зашел небольшого роста человек. Он назвался Сусловым из Костромы.
— Моя фамилия вам ничего не говорит. Поясню: я бывший военврач и долгое время находился в плену, в концлагере Бухенвальд, — сказал он.
Леонид Николаевич работает врачом в Костромской больнице. Желая дополнить имеющиеся у нас данные о работе антифашистской организации, он и зашел в редакцию. Я поблагодарил Леонида Николаевича за ценные сведения, освещавшие очень важную сторону деятельности подпольщиков.
Удалось встретиться еще с одним подпольщиком. О нем в записках рассказывалось мало, а между тем каждый, с кем я беседовал, упоминал его фамилию. Это был Борис Сироткин, бывший сапер. Сироткин принимал активное участие в изготовлении самодельных гранат.
В нашей редакции побывали многие бухенвальдцы, и рассказать о всех встречах с ними не представляется возможным. Большое значение имела встреча с руководителем большого коллектива бухенвальдского подполья — Николаем Семеновичем Симаковым.
Бывший сержант-пограничник Симаков — сын железнодорожника сибирских магистралей. До войны закончил машиностроительный техникум, а затем был призван в ряды Советской Армии. Пограничники отряда, в котором служил Симаков, одними из первых встретились с фашистскими захватчиками. Свой рубеж Симаков не оставлял до тех пор, пока не был ранен и в тяжелом состоянии попал в плен. Вместе с другими советскими военнопленными гитлеровцы заточили Николая Семеновича в концентрационный лагерь Бухенвальд.
Первого апреля 1957 года в редакции нашей газеты состоялся вечер встречи бывших узников бухенвальдского лагеря с журналистами. На встрече присутствовали журналисты многих московских газет, представители Всесоюзного радио и кинохроники, корреспонденты ТАСС, а также бывшие военнопленные, находившиеся в годы войны в Бухенвальде и в других концентрационных лагерях.
Волнующие рассказы живых свидетелей гитлеровского застенка вызвали исключительный интерес у присутствующих. По радио было передано сообщение об этой интересной встрече. О ней узнали сотни бывших узников бухенвальдского лагеря. В адрес Советского комитета ветеранов войны посыпались письма со всех концов страны, В письмах выражалась благодарность Коммунистической партии и Советскому правительству за проявленную заботу о бывших советских военнопленных.
* * *
Советские военнопленные, оказавшись за колючей проволокой Бухенвальда, продолжали активную борьбу со злейшим врагом человечества — фашизмом. Родина не забыла их фронтовых подвигов. Многие из них отмечены правительственными наградами, Н. С. Симаков за оборону границ СССР удостоен ордена Славы III степени, Н. Ф. Кюнг награжден орденом Отечественной войны I степени, Н. Н. Сахаров — орденом Отечественной войны II степени, Б. Н. Сироткин — медалью «За отвагу». Орденом Красной Звезды награждены С. Д. Котов — за мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Е. Яльцев — за оборону границ СССР. Многие другие бывшие узники Бухенвальда также удостоены правительственных наград.
О боевых делах советских подпольщиков бухенвальдского лагеря смерти и рассказывается в настоящей книге.
Концентрационные лагеря были организованы в Германии сразу же с приходом к власти нацистов в 1933 году. В них были тогда заключены многие тысячи немецких антифашистов.
Концентрационный лагерь Бухенвальд был основан в 1937 году и находился в центральной части Германии, около города Веймар, на горе Эттерсберг. На склонах горы рос красивый буковый и дубовый лес, перерезан ный глубокими балками. Сооружения лагеря возводились немецкими политзаключенными. Они производили расчи стку леса, корчевали пни и на руках переносили тяжелые буковые деревья к месту строительства бараков и зда ний.
Один архитектор, которого гитлеровцы бросили за колючую проволоку, рассказывал, что, по его подсчетам, на строительство концлагеря Бухенвальд было израсхо довано не менее миллиона кубических метров камня, до бытого самими заключенными, изготовлено, перенесено и вложено в сооружения различного типа около 1,4 мил лиона кубических метров кирпича и выполнено свыше 6 миллионов кубометров земляных работ.
Для сжигания трупов убитых и замученных узников гитлеровцы построили крематорий. Печи этого кремато рия не остывали много лет. Лишь в последние дни перед крахом фашистской Германии крематорий перестал ра ботать из-за отсутствия топлива, и трупы убитых свали вались в котлованы вблизи лагеря.
Как бы в насмешку гитлеровцы сделали на воротах лагеря надпись: «Каждому — свое». Это означало, что че ловеку, брошенному за колючую проволоку, уже больше не увидеть свободы, что его путь отсюда только к смерти.
Бежать из этого лагеря было почти невозможно. Его окружал двойной забор с колючей проволокой и пропу щенным через нее током высокого напряжения. Вокруг лагеря высились два десятка сторожевых вышек с про жекторами и пулеметами. Стоило узнику приблизиться к ограде, как по нему открывали огонь без всякого предупреждения.
Концлагерь Бухенвальд делился на две части — большой и малый. В бараках (блоках) большого лагеря жили заключенные, входившие в те или иные рабочие команды,
В лагерных бараках
а в малом лагере все вновь прибывшие как бы проходили карантин.
Надо учесть, что физически здоровых людей в лагере не было вообще. Поэтому установлен-ный здесь каторжный труд сам по себе убивал людей.
На Нюрнбергском процессе один из свидетелей, прошедших сквозь ад этого нацистского лагеря, француз Виктор Дюпо в своих показаниях сообщил, что наиболее слабые за-ключенные умирали уже в карантине, а остальные становились жертвой непосильного труда.
Первыми рабочими командами в Бухенвальде были строительная, садоводческая и каменоломная. В камено ломне, расположенной западнее лагеря, в 1937 году работало 70 заключенных, а к концу существования лагеря их насчитывалось много тысяч. Кирками и ломами добывали они камень и транспортировали его в вагонетках. К середине 1943 года здесь установили механическую лебедку и камнедробилку. Но обтесывали и шлифовали камни вручную. Из камней изготовлялись плиты и даже скульптуры.
С раннего утра и до поздней ночи, по 12—14 часов в сутки, работали узники и в других командах — по строительству лагеря, военного завода и железной дороги.
Для политических заключенных полагалась уни форма — арестантский полосатый костюм. Что касается советских военнопленных, то они оставались в своей старой одежде, которая со временем превращалась в лохмотья. Заключенным, совершившим побег из тюрьмы или какого-либо лагеря до заточения в Бухенвальд, на шивали на спину большой бело-красный круглый знак. Это были своего рода люди-мишени.
Политзаключенным не разрешалось носить свою обувь. Фашисты изобрели «универсальную обувь» — де ревянные колодки, от которых на ногах образовывались мозоли и долго не заживающие раны.
В лагере иногда производилась санобработка. Но она превращалась в издевательство. Вновь прибывшие плен ные подвергались так называемому «бухенвальдскому омовению». После небольших формальностей в коменда туре заключенного вели к бассейну и заставляли нырять в воду, разбавленную карболкой. Кто не решался при нять такую ванну, того силой швыряли в бассейн.
В Бухенвальде, как, впрочем, и в других концлагерях, выдавался голодный паек. Узник до предела терял вес, а затем начинались отеки от голода. Всего в суточном рационе было 750—800 калорий, тогда как каторжный труд требовал для восстановления сил не менее 4 тысяч ка лорий. За малейшую провинность заключенные лиша лись и этой скудной пиши.
Фашистские палачи применяли самые утонченные ме тоды убийства. В прозванном «хитрым домиком», стояв шем недалеко от лагерных ворот помещении бывшей конюшни происходили расправы, наводившие ужас даже на тех людей, которые уже многое пережили в фашист ских застенках. Это помещение являлось местом массо вого уничтожения людей.
Обреченных вводили в левую половину конюшни, где им предлагали раздеться якобы для медицинского осви детельствования. Более или менее чистое помещение, за литое электрическим светом, не вызывало никаких подо зрений. В одной из комнат заключенного встречал чело век в белом халате, который спрашивал, на что тот жалуется, и даже просил рассказать, какие болезни он перенес в детстве, чем болели родители и т. д. Все ответы аккуратно заносились в журнал.
Но вот заключенного приглашают в следующую ярко освещенную комнату. Пол ее аккуратно посыпан опил ками. В левом углу умывальник. Тут же стоят весы. В малоосвещенном углу — ростомер. Словом, все предметы медицинского осмотра налицо.
Эсэсовец в белом халате подводит заключенного к весам, затем его ведут к ростомеру. Человек делает по следние два шага и не знает, что сейчас наступит конец. «Медик» поворачивает свою жертву спиной к ростомеру, медленно подводит к затылку подвижную планку. Сле дует толчок. Смерть...
«Ростомер», с помощью которого убивали военнопленных
В подвижную часть измерителя роста был вмонтиро ван пистолет, дуло его при опускании планки точно становилось напротив затылочной части головы. Ростомер стоял у стены, в которой была сделана прорезь по вер тикали для свободного движения пистолета. В находив шейся за этой стеной маленькой комнатке сидел эсэсо вец. Он нажимал курок. В конюшне фашисты уничтожили таким способом более 7 тысяч советских военнопленных.
Другим местом массовых убийств был лагерный крематорий. Здесь не только сжигали трупы убитых и умерших. В подвалах крематория творилось нечто невероят ное. Вот как описывали эти события свидетели.
Подъезжала крытая машина. Из нее эсэсовцы выталкивали полуживых людей. Первый, второй, третий... Кто еще был в силах двигаться под конвоем, доходил до калитки, ведущей к зданию крематория. Проходя через калитку, не успев еще сделать и двух шагов, человек, гремя цепями, проваливался в подземелье. Люк, в который падал заключенный, немедленно задраивался, и уже никакие звуки не слышны были оттуда.
Бухенвальдский крематорий. Здесь сожжены многие тысячи невинных людей
Каждого упавшего в подземелье палач большим де ревянным молотком с размаху бил по голове. Двое дру гих подтягивали оглушенного к каменной стене, где на высоте выше человеческого роста были вбиты 48 желез ных крюков. Палачи вешали на них свои жертвы за ниж нюю челюсть. Человек умирал мучительной смертью...
В Бухенвальде по приказу Гиммлера в 1941 году был создан так называемый «гигиенический институт», кото рый располагался в блоке № 46. Институт этот предна-значался для различных опытов над живыми людьми. Деятельность его началась под руководством эсэсовца Шулле. Верховным же покровителем «института» являлся Гиммлер. Опыты : производились в строжайшей тайне по заявкам Берлинской военно-медицинской и других академий гитлеровской армии, различных заинтересованных организаций, университетов и командования военно-воздушных сил.
В широком масштабе производились опыты по сып ному тифу, для выработки предохранительной вакцины. Заключенному вводили кровь сыпнотифозного больного. Начиналось наблюдение. У тех, кто перенес заболевание без всяких осложнений, после двух — трех недель, когда исчезали все признаки болезни, брали по литру крови. Из нее в специальных лабораториях изготовлялась сыворотка для лечения немецких солдат, больных сыпным тифом. Остальных людей, которым была сделана инъекция, умерщвляли.
В «институте» производились также опыты по судебной медицине. В 1944 году в одном из помещений лагеря нашли мертвым эсэсовца Кохлера. Возникло подозрение что его отравил старший врач лагеря, доктор Ховен который накануне давал ему какие-то пилюли. Ховер отрицал свою вину. Тогда лагерное руководство решило испытать на военнопленных, действительно ли эти пилюли содержат смертельный яд. Были отобраны три советских офицера и один солдат. Их заставили принять дозу в десять раз большую, чем та, которую Ховен якобы дал Кохлеру. Пленные тяжело заболели. На протяжении нескольких часов они мучились в тяжелых конвульсиях. Но ни один из них не умер. Ховена признали невиновным, а советские военнопленные, выдержавшие эксперимент, через несколько дней были уничтожены.
Особо изощренными изуверствами отличался первый комендант концлагеря Бухенвальд Карл Кох. Он творил свои злодеяния вместе со своей женой Ильзой Кох.
Вот огромная повозка. Она доверху нагружалась камнями. В постромки впрягались заключенные, которые бесцельно возили эти камни по двору. Вот каток. Им ничего не трамбовали, ибо территория лагеря и без того была утоптана ногами тысяч узников. На протяжении многих лет этот каток редко стоял без движения. Час за часом заключенные толкали его по широкому кругу. Быть может, потому, что никто не видел ни результата, ни конца этому бесплодному труду, силы иссякали куда быстрее. Иной заключенный, работавший месяцами в ка меноломне, не выдерживал и надрывался в первые же часы бесцельного толкания катка. А короткая пере дышка стоила пули в затылок. И бывало так: начинали толкать каток шестеро — семеро, а заканчивал кто-ни будь один.
Каждое утро после переклички заключенные должны были маршировать под наблюдением коменданта лагеря. Их заставляли петь нацистские песни. Не желавших петь выводили из строя и подвешивали на столб.
Место пыток в лагере Бухенвальд
Заключенных давили под грузом камней, пороли, мо рили голодом, кастрировали, увечили. Но и этого было мало фашистским извергам. Эсэсовец доктор Эйзлер пред ложил открыть производство дамских ридикюлей и абажуров из... человеческой кожи! Жене коменданта лагеря Ильзе Кох понравилась эта затея. Каждому отобранному доктором заключенному с оригинальной татуировкой при казывали явиться в определенное место, затем вели в крематорий, откуда он уже не возвращался. С умерщвленного сдирали кожу, которую затем обрабатывали химическим способом и изготавливали из нее абажуры, книжные переплеты, перчатки. Эта «продукция» составляла коллекцию Ильзы Кох. В архивах лагеря имеется документ, свидетельствующий о том, что эксперименты Ильзы Кох были хорошо известны фашистским верхам.
Особенно трудные условия в Бухенвальде создавались для советских военнопленных. Они содержались в огороженных колючей проволокой нескольких бараках большого лагеря. Их заставляли выполнять самые тяжелые работы. На их раны и болезни не обращалось ника-кого внимания. Первое время в бараках советских военнопленных не было даже нар. Люди спали на голом полу. Работая по 14 часов в сутки, пленные получали 150 граммов эрзац-хлеба и менее литра супу. Как правило, военнопленные недосчитывали многих пайков, сотни людей оставались голодными по целым суткам и более.
По отношению к советским военнопленным в концлагере нарушались все правила и законы войны. Гитлеровцы убивали их непосильной работой, морили голодом, сжигали в крематориях и расстреливали, расстреливали без конца. И все же фашисты в какой-то мере были заинтересованы в сохранении части военнопленных для использования их на различных работах, особенно на военном заводе, расположенном вблизи лагеря.
Гитлеровцы зверски расправились с первой же группой советских военнопленных. Вот как это было.
Стоял серый сентябрьский день 1941 года. С севера на гору Эттерсберг надвигались тучи, дул пронизывающий холодный ветер. Всех заключенных выстроили перед главными воротами. Вначале никто не догадывался, зачем понадобилось собирать заключенных. До вечерней поверки оставалось еще несколько часов каторжного труда. Но вскоре все стало ясно. Вдали на дороге появилась колонна, шедшая под усиленной охраной. Двигалась она вдоль проволочного забора. Немцы, чехи, поляки, французы — очень многие видавшие виды бухенвальдекие узники с усилием скрывали слезы, навернувшиеся на глаза при виде скелетов в защитных гимнастерках. Конвоиры подгоняли пленных ударами прикладов и дубинок, начиненных свинцом. Но люди-тени старались держаться уверенно. На головных уборах-некоторых пленных заключенные увидели истертые звездочки. И тогда по рядам прошел шепот: «Штерн... Роте штерн...» (Звезда... Красная звезда...). Всем стало ясно, кто эти люди в зеленых гимнастерках.
Вдруг словно электрическим током ударило по рядам заключенных. Они увидели, что колонну пленных совет ских офицеров эсэсовцы повернули не к главным воро там, а к конюшне. И когда за последним пленным за крылись двери конюшни, на площади наступила могиль ная тишина. Руки многих заключенных потянулись к головным уборам. Но раздался окрик: «Запрещено!» А вслед за этим прозвучала команда: «Петь песню!» Эсэсовцы забегали вдоль рядов заключенных, щелкая затворами автоматов. Лишь где-то сзади послышался нестройный хор, и тотчас же из конюшни донеслись оче реди автоматов, проклятья фашистам и стоны умираю щих... Умерщвлено было 300 советских военнопленных.
По поводу использования русских военнопленных на работах поздней осенью 1941 года в лагерь пришел при каз генерал-майора войск СС Клодера В нем говорилось, что «рейхсфюрер СС и шеф немецкой полиции объявил свое принципиальное согласие с тем, чтобы для тех рус ских военнопленных, привезенных из концлагерей, состоя ние здоровья которых позволяет их использовать на ра боте в каменоломнях, экзекуция может быть отсрочена. Но это мероприятие должно быть предварительно согла совано в принципе с шефом полиции безопасности и СД».
Ясно, о какой «экзекуции» идет речь в приказе. Всем советским военнопленным была уготована одна участь — могила.
Только в одной конюшне было убито 7200 советских военнопленных (подсчитано по количеству одежды). За один только 1944 год в подвале крематория фашисты по весили тысячу советских военнопленных. Главными па лачами советских военнопленных были эсэсовцы — Тау фертгофер, Шедгер, Кенинг и другие.
Тела убитых в крематории превращались в пепел. А пепел всех сожженных в лагере заключенных, как это выявилось на Нюрнбергском процессе, собирался и раз брасывался на полях в окрестностях Бухенвальда для удобрения почвы.
Сколько же ненависти к врагу, сколько веры в тор жество своего правого дела надо было иметь, какой поистине несгибаемой волей и отвагой надо было отличаться, чтобы при всех этих зверствах найти в себе силы для настойчивой подпольной работы.
ГРУППЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ
В октябре 1941 года в Бухенвальд была доставлена новая группа военнопленных, около 2 тысяч человек. Вскоре среди военнопленных возникло движение сопротивления. Оно особенно усилилось весной и летом 1942 года, когда в лагерь поступили новые партии военнопленных.
Наиболее активная патриотическая группа сплотилась вокруг сержанта-пограничника Николая Семеновича Симакова. В созданную им группу вошли в основном бойцы и молодые офицеры пограничных войск. У Николая Симакова к тому времени не успели зажить раны, полученные в боях. От невероятно тяжелых условий плена у него начался туберкулез легких. Как физически непригодного к каторжным работам, Симакова бросили в палату смертников.
Во что бы то ни стало спасти Симакова — такую задачу поставили перед собой его товарищи-пограничники. Они обратились за помощью к немецким, австрийским и чешским врачам — заключенным, работавшим в лагерной больнице. Особенно сочувственно отнесся к Симакову австрийский коммунист по имени Густав. Рискуя жизнью, незаметно для эсэсовских врачей он перевел Симакова в другую палату, с другим, придуманным для него диагнозом. Жизнь сержанта была спасена.
Сразу же после выздоровления Николай Семенович начал подпольную работу, вовлекая в нее тех, кого он хорошо проверил и с кем связал свою судьбу. Группа Николая Симакова действовала осторожно, но в то же время очень энергично. Военнопленные боролись, добивались, чтобы тот мизерный паек, который им полагался, доходил до них полностью. Но, естественно, главное внимание Симаков придавал задаче сплочения всех советских военнопленных, находившихся в концлагере, в единый боевой коллектив.
В этот же период подобные группы сопротивления образовались и в других бараках, где размешались советские военнопленные. Их возглавили офицеры Степан Бакланов, Александр Павлов, Михаил Левшенков и дру гие. Размещенные по разным баракам, они были изолиро ваны друг от друга. Поэтому группы сопротивления дей ствовали вначале разрозненно. Симакову, выполнявшему в лагере военнопленных обязанности санитара, представ лялась возможность посещать другие бараки. Он внима тельно присматривался к людям, прислушивался к разговорам и убедился, что и в других бараках могли действовать патриотические группы.
Вскоре Симаков познакомился с Баклановым, Павло вым и Левшенковым. Теперь их действия стали более или менее коллективными. Все больше и больше ядро группы сопротивления обрастало активом из числа проверенных и наиболее стойких военнопленных. Комендатура лагеря, гестаповцы тоже не дремали, засылая в бараки агентов и провокаторов, чтобы внести в ряды военнопленных неверие в победу Советской Армии, посеять панику и тем самым подавить какие бы то ни было попытки к сопротивлению.
Летом 1942 года фашисты развернули широкую кам панию по вербовке военнопленных в нацистские форми рования. Симаков решил собрать всех руководителей подпольных групп, чтобы договориться, как вести борьбу претив вербовки. Состоялось тайное совещание актива подпольщиков, на котором были намечены меры по разо блачению вражеской агентуры.
Гитлеровцы между тем пускали в ход все средства воздействия — от уговоров и различных обещаний до уменьшения и без того скудного пайка, избиений и рас стрелов. Однако маленький коллектив советских под польщиков в концлагере Бухенвальд сумел противостоять всяческим посулам, угрозам и издевательствам. Из 2 ты сяч советских военнопленных в фашистскую армию за писалось только 17 человек.
Помимо борьбы против вербовки в фашистскую армию, группы сопротивления вели агитацию, направлен ную на поддержание морального духа военнопленных, по возможности организовывали помощь наиболее ослабев шим товарищам, старались защитить хотя бы мизерные права, которые определялись нацистскими положениями о лагерях. Не раз участники этих групп подвергали себя опасности, требуя выдачи пайков в полной норме.
Было ясно, что даже для решения небольших задач нужно единое руководство. Назрела необходимость не только укрепить завязавшиеся связи между подпольными группами советских военнопленных, но и создать единую сплоченную организацию, Симаков отлично это понимал и соответствующим образом действовал. Он стремился сблизиться с руководителями антифашистской борьбы в Бухенвальде из числа немецких, чешских и других заключенных.
Еще весной 1942 года Симаков познакомился с чехом Кветославом Иннеманом и немцем Вальтером Бартелем, игравшими виднейшую роль в бухенвальдском подполье. И хотя Симаков был слишком молод, опытные коммунисты-подпольщики почувствовали в нем большую силу, непреклонную решимость бороться с врагом до конца.
— Мы — солдаты социалистической Родины, — говорил им Симаков, — и ведем борьбу с врагом с оружием в руках. И здесь нам также нужно оружие.
В этих словах советского патриота содержался призыв к вооруженной борьбе. Но нужно было еще очень многое сделать, чтобы вплотную подойти к решению такого вопроса. И прежде всего требовалось сколотить единый подпольный коллектив советских военнопленных.
Необходимо отметить, что Симаков быстро завоевал авторитет в среде советских военнопленных. В марте 1943 года он стал во главе руководящего центра русских подпольщиков. Яркую характеристику этому человеку дает немецкий коммунист Вальтер Бартель, бывший руководитель антифашистского международного центра в концлагере Бухенвальд. В одном из своих писем он рассказывает:
«...Руководство подпольной организации KП Германии в фашистском концлагере Бухенвальд поручило мне установить постоянную связь с находившимися в лагере советскими заключенными. В качестве представителя от советских военнопленных и по поручению их центра я встретился с Н. С. Симаковым.
С первого же дня Симаков произвел на меня впечатление серьезного человека, который осознал полностью ответственность и политическое значение возложенного на него задания.
Несмотря на большие сложности и постоянно возникающие трудности ведения нелегальной борьбы в лагере, Н. С. Симаков быстро ориентировался в складывавшейся в фашистском концлагере обстановке, при этом он тщательно проверял даже советы своих немецких товарищей. Как связной от руководства КПГ и интернационального центра в Бухенвальде, я был. связан с советскими пленными и другими членами советского центра и имел возможность видеть, как товарищ Симаков в течение определенного времени завоевал в советском политцентре, благодаря своей ясной политической позиции и бесстрашному мужеству, высокий авторитет. Это, — пишет далее Вальтер Бартель, — так же полностью относится и к той роли, которую И. С. Симаков играл в интернациональном политцентре. Здесь многие совместные мероприятия проводились по его совету и инициативе. Товарищ Симаков не только отличный мужественный борец против фашизма, он был одновременно и отличным товарищем. И несмотря на свой молодой возраст, показал большое понимание складывавшихся в отдельных национальных группах, существовавших в лагере, подчас трагических ситуаций... Личное поведение Н. С. Симакова служило примером как для группы советских заключенных, так и для других национальных групп и явилось демонстрацией высокой морали советских патриотов».
К такой характеристике трудно что-либо добавить.
Бартель и Иннеман старались сделать все возможное, чтобы обеспечить Симакову условия для создания сплоченного коллектива. Именно они подсказали, как и что для этого нужно делать в условиях бухенвальдского лагеря.
Немецкие антифашисты, брошенные в концлагерь еще задолго до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, уже с первых дней пребывания в лагере развернули подпольную борьбу с нацизмом. Теперь же, оказывая братскую помощь советским военнопленным в сплочении их разрозненных подпольных групп, немецкие товарищи передавали и накопленный опыт подпольной организации. Самым важным было, разумеется, обеспечить строжайшую конспирацию. У немецкой организации она достигалась, например, таким путем. Каждая низовая ячейка состояла из четырех человек и одного, руководителя, который знал только своих людей. Четыре — пять таких ячеек имели инструктора, а фактически командира. Последний соприкасался только с главным инструктором — единственным человеком, связанным с командиром, который возглавлял всю подпольную организацию. Каждая низовая ячейка не знала о существовании других, подобных ей ячеек в данном бараке. Случись провал — его последствия распространились бы только на ограниченное число лиц.
Советские военнопленные внесли немало нового в свою нелегальную организацию, более приблизив ее к воинской. Однако опыт немецких товарищей многое им подсказал при создании групп. Тот факт, что все усилия эсэсовцев нащупать нити немецкой подпольной организации не увенчались успехом, говорит об очень многом. Этот опыт бесспорно нашел свое отражение в той энергичной деятельности, какую развернули Симаков и его ближайшие соратники при сколачивании разрозненных групп сопротивления советских военнопленных в единое подполье со своим руководящим центром. Советские узники Бухенвальда никогда не забудут братской интернациональной помощи, оказанной немецкими антифашистами, возглавлявшимися такими коммунистами, как Вальтер Бартель, Эрнст Буссе, Гельмут Тиеман, Курт Кёллер, Роберт Зиверт и другие. Не забудут они также и помоши подпольщиков других национальностей.
Движимые беспредельной любовью к социалистической Родине, яростной ненавистью к гитлеровцам, полные стремления вырваться из фашистского плена и той кошмарной, кровавой каторги, какой был бухенвальдский лагерь, организаторы подполья приступили к сплочению своих рядов.
Летом 1942 года в садике санитарной части лагеря состоялось совещание руководителей групп. Совещание избрало свой центр, который возглавил Симаков. Бакланов был назначен руководителем военного сектора, Ногаец — политсектора, Павлов — сектора безопасности, Левшенков — руководителем сектора агитации и пропаганды и редактором подпольной газеты «Правда пленных».
После обмена мнениями центр выработал следующую программу действий: 1) систематически вести антифашистскую пропаганду и агитацию среди военнопленных; 2} расширять и укреплять интернациональные связи с политзаключенными различных национальностей; 3) оргавизовать подрывную деятельность на военных пред приятиях на которых применялся труд советских военно- пленных и граждан СССР, насильственно угнанных фа ш истами в гитлеровскую Германию; 4) готовить воору женное восстание.
На этом совещании впервые возникла идея восста ния. После тщательного обсуждения единогласно реш или готовить вооруженное восстание и приступить к Созданию подпольной бригады. Это наиболее конспират ивное дело поручили группе надежных товарищей. Так было положено начало образованию широко раз ветвленной подпольной организации среди военноплен ных. Все хорошо понимали, что необходимо не только активное сопротивление, но и создание предпосылок для наступательных действий.
Члены руководящего центра внимательно изучили построение немецкого подполья, его военной организации. Но у немецких антифашистов была организация поли тических заключенных. Советское же подполье в лагере в основном формировалось из военнопленных, то есть людей, прошедших, хоть и небольшую, фронтовую школу.
Естественно, это накладывало свой отпечаток на структуру. В основу создания организации подполья, как уже отмечалось выше, был положен принцип воен ных формирований. Все участники подполья входили в те или иные группы и подразделения.
Необходимо отметить, что с весны 1942 года в лагерь стали прибывать большими партиями советские граж дане, участвовавшие в антифашистских выступлениях в других лагерях, а также оказавшие сопротивление гит леровцам на временно оккупированной территории. Среди прибывавших было немало военнопленных, при говоренных к заключению в концлагерь за попытки к бегству с работы. Многие из них прошли школу под польной борьбы в других лагерях. В Бухенвальде они числились как политзаключенные. Как и у военноплен ных, в их среде стали создаваться группы сопротивления. Одна из таких групп во главе с партизаном комсомоль цем Василием Азаровым развернула широкую деятель ность. Попав в лагерь в 1942 году, Азаров, как и другие политзаключенные, был послан на работу в каменоломню. Решив создать группу сопротивления» он, естественно, стал искать связей с антифашистами. Ему удалось познакомиться с одним чешским коммунистом, который в свою очередь связал Азарова с руководителем чешской подпольной организации Иннеманом. Опытный подпольщик обратил внимание Азарова на то, что наиболее стойкие русские товарищи должны помочь тем людям, которые пасуют перед трудностями. Азаров учел этот важный совет. Он нашел единомышленников, из которых и организовалось ядро подпольщиков. В него вошли А. Ва-сильчук (умер в 1945 году), Г. Крахмалев, И. Ашарин и другие.
Вскоре Василию Азарову удалось собрать их на совещание, где были распределены обязанности. Азарину поручили вести работу среди русских заключенных в каменных бараках, Васильчуку — в бараках малого лагеря, Ашарину —- в деревянных бараках и т. д. Это был первый шаг к созданию руководящего центра подпольной организации советских политзаключенных.
Таким образом, параллельно с подпольной организацией военнопленных в лагере работала, правда, охватывая еще небольшое число людей, советская подпольная организация политзаключенных.
Симаков и другие члены центра догадывались о су ществовании групп сопротивления среди советских полит заключенных. Они стали осторожно искать пути для связи с ними, чтобы объединить свои силы. В этом Си макову помогли Бартель и Иннеман.
В марте 1943 года Симаков через Н. Тычкова, кото рый, как и Азаров, являлся активистом среди русских политзаключенных, установил связь с их подпольным центром. Он встретился с Василием Азаровым. Едино душно было решено слить обе организации. Тогда же договорились о новой, более широкой встрече. Она со стоялась 15 марта 1943 года, ночью, в одном из бараков. Собрались: Н. Симаков, В. Азаров, С. Бакланов, М. Лев -шенков, И. Ногаец, А. Павлов, И. Ашарин, А. Купцов, Н. Тычков, А. Васильчук и В. Холопцев. Приняли реше ние создать единую подпольную военно-политическую организацию. Был избран ее центр, в состав которого вошли Н. Симаков (руководитель), В. Азаров, И. Аша рин, С. Бакланов, А. Купцов, М. Левшенков. Этот новый руководящий центр, представлявший теперь уже всю массу советских военнопленных и политзаключенных Бухенвальда, повел подпольную работу значительно большего масштаба, чем прежние два разрозненных центра.
Усилилась деятельность по подбору новых подпольных кадров, составивших основу и военных формировани. При подборе кадров действовали, разумеется, крайне осторожно, тщательно изучая каждого нового заключенно го из числа советских граждан.
Происходило это примерно так. Обычно после сани тарной обработки вновь поступившие в лагерь заключенны е направлялись в команду переводчиков, где вместе с немцами, чехами работали и русские, состоявшие в под по льной организации, в частности Н. Иванов. При заполне ении анкет они старались запомнить основные автоби ографические данные каждого вновь прибывшего. Часто такой опрос при заполнении анкеты вел член подпольной организации Н. Иванов. Являясь как бы официальным лицом, он, конечно, делал вид, что интерес уется лишь теми вопросами, которые указаны в анкете. На самом же деле он узнавал значительно больше, чем требовала администрация. Так происходило первое зна комство с тем или иным новым заключенным.
Когда члены организации, начиная с тех, кто рабо тал в команде переводчиков, и кончая руководителем центра, убеждались, что вновь прибывший — настоящий патриот и антифашист, с ним завязывался еще более от кровенный разговор, ему оказывалась братская помощь. Если это был больной, то его старались устроить в больн ицу. Если просто сильно ослабевший, то добивались освобождения от тяжелой работы. Впоследствии такой заключенный входил в подпольную организацию. Случалось выявить и неблаго надежных людей, а то и провокаторов, засыла емых в лагерь. И горе было тому, кто поступался честью Родины, товариществом, кто, спа сая свою шкуру, помышлял о предательстве.
Таким образом подполье всемерно расширялось за с чет стойких, надежных людей. Все более ощутимым становилось его влияние во всех бараках и рабочих командах.
Подпольный центр распространял свое влияние и за пределы Бухенвальда, ведя систематическую работу в многочисленных филиалах этого концентрационного лаг еря. Деятельность подпольщиков расширилась настолько, что встал вопрос о выделении представителей центра для руководства ею на местах. Решили включить двух чле нов центра — А. Купцова и И. Ашарина — в одну из крупных рабочих за лагерных команд, так называемых транспортов. Их удалось ввести в состав команды, на правляемой в город Кассель. В связи с этим потребова лось пополнить состав центра. На собрании актива ре -шили ввести в центр вместо двух убывших трех новых членов. Это были политработники Николай Федорович Кюнг, Сергей Дмитриевич Котов и кадровый командир подполковник Иван Иванович Смирнов.
Руководящее ядро объединенной подпольной органи зации состояло теперь из следующих товарищей: Н. Си маков — руководитель центра; С. Бакланов — руководи тель военного сектора, отвечал главным образом за под бор военных кадров и заготовку оружия; И. Смирнов — командир объединенного русского отряда (все военные формирования); Н. Кюнг — руководитель отдела охраны и безопасности; М. Левшенков и С. Котов руководили политической работой: первый — среди военнопленных, второй — среди политзаключенных; Н. Павлов — ответ ственный за хранение оружия; В. Азаров — введенный в состав центра как комиссар одной из формировавшихся подпольных бригад, В таком составе центр вел pa 6 o ту до самого дня освобождения.
Общее руководство подпольной борьбой находилось в руках общелагерного интернационального антифашист ского центра. Такой центр образовался в 1943 году во главе с Вальтером Бартелем. От русской секции узников лагеря членом этого центра стал Николай Симаков. В интернациональный центр входили К. Иннеман — от чешского центра, Марсель Поль — от французского и другие видные антифашисты, работавшие в бухенвальд ском подполье.
Отправлено: 28.12.09 04:43. Заголовок: ОНИ ВЕРИЛИ В ПОБЕДУ ..
ОНИ ВЕРИЛИ В ПОБЕДУ
Подпольная организация советских военнопленных явилась крепким ядром, вокруг которого объединилась советские люди, попавшие в Бухенвальд и стремившиеся к активному участию в сопротивлении. Она сыграла боль шую роль в общей борьбе антифашистов различных национальностей.
Внутрилагерный режим с его тщательно разработанной охраной, казалось, ставил непреодолимые препятствия для ведения какой бы то ни было подпольной борьбы.
Надо было глубоко верить в победу, чтобы преодолевать эти препятствия. Ведь нити управления бухенвальдского лагеря, как и других подобных лагерей, тянулись из Берлина. Во главе лагеря стояли отборные эсэсовские головорезы. Комендант был доверенным лили палача Гиммлера. Один из отделов управления лагерем вел разведку, хранил фотографии заключенных, отпечатки пальцев. Отсюда засылались в среду заключенных агенты, провокаторы.
Так называемый отдел заключения ведал всей жизнью узников лагеря. Ведущую роль здесь играли три штурмбанфюрера — непосредственные руководители лагеря. Им подчинялся целый штат дежурных (рапортфюреры), которые следили за жизнью заключенных и проводили утреннюю и вечернюю перекличку. Дежурным подчинялись блокфюреры, несшие ответственность за тот или иной блок. Каждый блокфюрер мог в любую минуту произвести в своем блоке обыск, поднять ночью заключенных с целью проверки.
Другой отдел управления ведал имуществом и строительством, имея в своем составе штат эсэсовских инженеров.
В ведении главного врача находился упоминавшийся ранее так называемый «гигиенический институт», совершавший зловещие эксперименты на заключенных. Главному врачу подчинялся и персонал ревира (больницы) для заключенных.
Лагерь охранялся эсэсовцами. Одно время число охранников доходило до 6000 человек. Подчинялась охрана лично коменданту лагеря.
Над всеми отделами управления лагеря царило гестапо, контролировавшее самих эсэсовцев. Оно определяло режим содержания заключенных, выносило смертные приговоры, которые приводились в исполнение сп
Отправлено: 28.12.09 04:44. Заголовок: ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ ..
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ
Человек, попадая в Бухенвальд, готовится к самым кошмарным испытаниям. Но вдруг чувствует какую-то заботу о себе. Какие-то неизвестные ему люди протяги вают руку помощи, подбадривают, а затем добиваются облегчения, позволяющего не только перевести дух, но окрепнуть, собраться с силами.
Облегчение участи заключенных, прежде всего тех, кто проявлял волю к борьбе с фашизмом, было одной из первых задач подпольных организаций в лагере Бухен вальд.
Редко кто из заключенных миновал каменоломню, где труд тяжелее лютой казни. Сюда попадали люди физи чески ослабленные, некоторые из них едва могли пере ставлять ноги. И таким людям давали кирки или ломы, заставляя на руках переносить тяжелые камни и тянуть вверх многопудовую вагонетку.
Не миновал каменоломни и военнопленный советский врач Л. Суслов. И вот когда уже, казалось, смерть стояла рядом, он почувствовал чью-то братскую руку. Однажды к Суслову подошел заключенный и тихо сказал: «Я вижу, вам совсем плохо. Завтра вас включат в строительную команду». Эти слова вызвали надежду выбраться из ада каменоломни. Уже на следующее утро Суслов убедился, что его номер действительно значится в списках строи тельной команды, сооружавшей свинарник. Во главе команды стоял заключенный из числа немецких антифашистов. Он делал вид, что строго относится к своим под чиненным, временами покрикивал на них. Но стоило эсэсовскому охраннику отойти, как немедленно пода вался сигнал к отдыху. При появлении охранника работа возобновлялась. Усталость после убийственного труда в каменоломне постепенно проходила. Силы, хотя и медленно, восстанавливались.
Вскоре Суслову снова удалось увидеть того заклю ченного, который обнадежил его в каменоломне. Это был уже известный читателю подпольщик Николай Тычк ов. На сей раз он сказал Суслову, что в скором времени его положат в лагерную больницу на лечение. Сусл ов действительно попал в больницу, под надзор немецк их антифашистов, которые поставили его на ноги.
Вскоре после выздоровления Суслов стал работать в лагерной больнице, оказывая помощь заключенным. Он сблизился с одним чешским антифашистом, ведавшим в лагере выпиской справок на временное освобождение от различных работ. Через чешского товарища Суслов облегчил положение многим советским людям, оказавш имся за колючей проволокой.
В свое время и самому Тычкову антифашисты по могли стать на ноги. Ему, работавшему в тяжелейших условиях, на строительстве военного завода, однажды вручили повестку явиться в больницу. Тычков вначале испугался, подумав, не получил ли путевку к смерти? Каково же было его изумление, когда после соответст вующего опроса он вначале получил справку на освобож дение от всех работ на пять дней, а затем был устроен в больницу на лечение. Здесь Тычков и стал подполь щиком, выполняя вместе с другими русскими заключен ными, устроенными на работу в больницу, задания центра по облегчению условий жизни нашим военнопленным и политзаключенным.
Постепенно советский центр с помощью немецких ан тифашистов, работавших в больнице (ревире), создал свою группу подпольщиков, специально занимавшихся временным освобождением от каторжных работ русских военнопленных и заключенных.
Советские врачи военнопленные Л. Суслов, А. Гурин, А. Карнаухов (умер в 1953 году), Г. Бойко и другие, на значенные в лагерную больницу, оказывали немалую ме дицинскую помощь заключенным. По заданиям центра они устраивали отдых тем, кто погибал от непосильного труда. Таких заключенных под видом тяжело больных определяли на стационарное лечение. Здесь они отле живались, получая дополнительное питание. Временный отдых несколько восстанавливал силы совершенно истощенных людей. .За 9 месяцев 1944 года более 800 рус ских заключенных получили временное освобождение от работы благодаря стараниям подпольной организации. В том же году примерно столько же человек получили медицинскую помощь. Все это убедительно говорит о том, каков был размах подпольной работы советских узников в Бухенвальде,
С громадным риском были связаны действия подпольщиков, направленные на спасение людей, которым грозила смерть. Вот заключенный приговорен к смерти. Избавление кажется немыслимым в лагере, специально при способленном для того, чтобы убивать. Но вот какие-то подспудные силы совершают чудо: человек, обреченный нацистами, вдруг уцелевает. Так было, например, с ру ководителем советского подпольного центра в Бухенвальде И. Симаковым.
Весь сложный механизм подполья приводился в дей ствие, если кому-либо из антифашистов грозила рас права. «Держись, друг, мы поможем тебе», — слыша л приговоренный в ужасные минуты ожидания смерти. И помощь приходила. Конечно, в обстановке массовых казней спасать удавалось лишь одиночек.
Чтобы спасти товарища от верной смерти в условиях концлагеря, требовалась большая изобретательность и сметка. Центр русской подпольной организации, имев ший крепкие связи с немецкими антифашистами, проник шими в канцелярию лагерного гестапо, заранее узнавал, кому из русских грозит смертная казнь. Такого заклю ченного клали в больницу под предлогом опасного за разного заболевания. Мнимому больному давали номер кого-либо из умерших, а товарищи, работавшие в кан целярии гестапо, вносили соответствующие записи в ре гистрационные карточки. Спасенного немедленно вклю чали в один из транспортов, выезжающих в какой-либо филиал Бухенвальда. Порой удавалось чуть ли не из - под носа эсэсовцев вырывать приговоренного к смерти.
Характерно в этом смысле спасение Ильи Михайловича Васюченко, проживающего ныне в Днепропетровской области. Он был приговорен к смертной казни. Времени для его спасения оставалось немного — только одна ночь. Он считал эту ночь последней для себя. Васюченко уже был вызван к «третьему окну». Все знали, что это такое. Путь от «третьего окна», где в последний заключенный слышал свое имя и фамилию, только один — в крематорий. В момент страшного отчаяния, когда перед глазами встала смерть, к Васюченко подошел Алексей Крохин и велел ему быстро одеться. Васюченко оделся и последовал за товарищем. Он не знал, куда и зачем его ведут. И вдруг он видит себя в госпи тале. Врачи говорят ему, что он заболел тифом и что сей час его положат в комнату смертников. В ту же ночь «не стало» Васюченко. Вскоре под номером умершего заклю ченного он вышел из госпиталя, а затем был устроен в одну залагерную рабочую команду. Ряды подпольной организации пополнились еще одним активным това рищем.
Уже после освобождения Илья Михайлович писал своим друзьям: «Я шлю слова благодарности всем това рищам, которые в Бухенвальде спасли мою жизнь. 'Крепко хочу пожать их мужественные руки».
Таким же путем был спасен 24-летний военнопленный комсомолец Дмитрий Егоров из Ленинградской области. Будучи доверенным лицом подпольной организации, он. выехал с рабочей командой в один из городов, где орга низовал подпольную группу из 11 человек. Группа вы водила из строя станки и моторы на авиазаводе. Геста повцы заподозрили Егорова. Приговоренного к смертной казни, его вновь привезли в Бухенвальд. Как только стало известно, что Егорову грозит смертная казнь, под польщики устроили его на «излечение» в лагерную боль ницу, и оттуда он вышел под чужой фамилией и другим номером, полный неукротимого желания продолжать борьбу с коричневой чумой.
Казалось, что могло значить на фоне массовых убийств спасение одиночек? Но спасти одну жизнь узника, жизнь товарища, тем более борца против нена вистного гитлеровского режима, — какое это поистине благородное дело! За 1944 год удалось спасти от верной смерти 26 человек.
Конечно, заветной мечтой советского заключенного было бегство из плена. Не удивительно поэтому, что так часто совершались попытки к побегу. Много зафик сировано случаев повторных побегов. Много советских людей погибло, предпочитая смерть неволе.
Из самого лагеря Бухенвальд совершить побег было невозможно. Шансы на побег появлялись, когда за ключенный попадал в один из очередных транспортов, отправляемых за пределы лагеря. Центр советского под полья много внимания уделял организации побегов. Тщательно продумывался план побега, заключенный или группа заключенных обеспечивались картами, даже компасами, снабжались гражданской одеждой, похищенной в камере хранения вещей.
Так, подпольный центр специально включил в партию заключенных, направлявшихся в залагерную рабочую команду, группу подпольщиков во главе с военноплен ным Петром Махурой. Подпольщики получили инструк ции центра. Предусматривалось при удобном случае за хватить вражеский самолет и прорваться на нем до пере довых частей наступающей Советской Армии. Для этого в группу был включен летчик В. Васюков. Подготовительная работа, проведенная еще в лагере, а затем по при бытии в рабочую команду, позволила большинству этой группы осуществить удачный побег. Но поскольку транспорт был направлен на Запад, то убежавшим вместе с Махурой удалось достичь зоны, занятой союзными вой сками.
Что касается военнопленного летчика В. Васюкова, то о нем до лагеря дошли вести: он также достиг цели. И все радовались этому. Но радость оказалась прежде временной. Как-то вечером в бараке отворяется дверь и на пороге появляется совершенно изможденный Васюков. Вероятно, эсэсовцы его в чем-то заподозрили и вернули в лагерь. За ним установилась слежка. Требова лось принять срочные меры для спасения Васюкова. Центр не замедлил это сделать. Подпольщики спрятали Васюкова в одном из бараков, где находилось дизентерийное отделение. Эсэсовцы и близко боялись подходит к нему, опасаясь заразиться. Тут и прожил Васюков до дня вооруженного восстания в апреле 1945 года.
Другой побег был совершен недалеко от города Op д руфа, где гитлеровцы начали сооружение подземного военного предприятия. Сюда из Бухенвальда прибыла большая партия заключенных, среди которых имелось немало советских военнопленных, а в их числе — под польщиков. Они и занялись осуществлением побега. Осо бенно проявил себя военнопленный Я. Мишуров. Он с особой тщательностью готовил каждый побег. С одной из групп он сам удачно вырвался из плена и добрался до наших действующих частей.
Конечно не все побеги заканчивались благополучно. Одних ловили тут же, других где-нибудь у линии фронта. Всем пойманным угрожала смерть. И тут снова на по мощь приходила подпольная организация. Так было с военнопленными Цыгановым и Череванским. По доносу предателя они были арестованы. Под охраной их вер нули в Бухенвальд на казнь. Подпольщики немедленно заменили им номера. Через некоторое время их включили в рабочую команду, направляемую в Польшу. Там во тремя отступления гитлеровских войск оба удачно бе жали из команды и присоединились к наступающим ча стям Советской Армии.
Не всех, схваченных во время побега, возвращали в Бухенвальд. Многих расстреливали на месте или отправ ляли на уничтожение в другие лагеря. Зверски расправи лись фашисты с военнопленным Иваном Квасовым, по сланным с группой заключенных из Бухенвальда на одну из шахт в Зальцунгене. По заданию центра Квасов дол жен был организовать массовый побег. Исследуя с этой целью шахту, он наткнулся однажды на заваленный по родой запасный выход. Началась тайная работа по очи стке его. Не кирками и лопатами, а руками, сдирая ногти, очищали заключенные проход, метр за метром при ближаясь к цели. Побег приурочили к тому моменту, когда фашисты готовились препроводить ослабевших на работе людей назад в Бухенвальд, конечно, на уничто жение. В первую же ночь убежали семь человек, за ними еще десять. В течение трех дней из шахты убежало около 70 советских заключенных. Люди прятались в скирдах соломы, на чердаках заброшенных домов, в мусорных ящиках. Сам Иван Квасов погиб. Он уходил последним и был схвачен охранниками. Мужественного патриота фашисты расстреляли.
Следует учесть, что исход побега часто зависел не столько от обмана охраны на месте работ, сколько от того, удастся ли уйти от преследования. До чехословацкой границы, куда на соединение с партизанами стремил ись многие военнопленные, было сравнительно недалеко, зло 100 километров. Но, как уже говорилось, из са мого концлагеря бегство совершенно исключалось. Залагерные же команды, как правило, располагались зна -чительно дальше от границы. Добраться до чешской гра ницы было очень трудно. Известны случаи, когда при удачном массовом побеге только отдельным заключен ным удавалось попасть либо к чешским партизанам либо к своим наступающим войскам. Остальных ловили и учиняли над ними зверскую расправу. Все это учитыва лось при организации побегов. Особенно тщательно про думывались маршруты. И все же многим не удавалось достигнуть конечной цели.
Помощь заключенным, спасение обреченных на казнь, организация побегов свидетельствовали о нарастающей силе подпольной организации в Бухенвальде.
НА ФАШИСТСКОЙ КАТОРГЕ
Бухенвальдский лагерь был источником даровой ра бочей силы для фашистской Германии. Большие группы заключенных гитлеровцы использовали на производстве. Условия для заключенных создавались такие, что ра бота фактически являлась одним из способов умерщвле ния людей. Та же казнь, только растянутая во времени и потому, быть может, еще более мучительная. Трудно обрисовать словами обстановку, в которой жили и ра ботали советские военнопленные и политзаключенные на предприятиях нацистских рабовладельцев.
Более 60 филиалов имел бухенвальдский лагерь в разных местах Германии. В филиалах было занято под невольным трудом около 40 тысяч человек. Рабочие команды насчитывали от ста до нескольких тысяч че ловек каждая. Зная, как много советских людей посто янно находится в залагерных командах, центр принимал все меры к тому, чтобы наладить там подпольную работу. Специальная группа подпольщиков занималась организа -цией антифашистской работы в залагерных командах. Возглавлял ее Н. Сахаров.
В каждую залагерную команду включались, как пра вило, три подпольщика-функционера. Подбору их уде лялось особое внимание. Ведь им приходилось вести подпольную работу в незнакомой обстановке, вдали от своего руководящего центра. Среди требований, предъ являемых к функционеру, было такое, которому не каж дый мог соответствовать. Дело в том, что функционер проводя определенную работу, готовя, скажем, по за данию центра побег тому или иному заключенному или цело й группе людей, сам не имел права совершать побе га чтобы не оголять подполье в данном филиале. Лишь после возвращения в лагерь, если функционер считал себя подготовленным к побегу, его включали в какую- либо рабочую команду только с целью побега. Нарушение указанного требования кем-либо из функционеров рассматривалось как грубое нарушение дисциплины коллектива подпольщиков.
Каждого функционера перед убытием из лагеря тщательно инструктировали, он получал задания в зави симости от назначения той или иной команды. Один из тройки являлся старшим и нес ответственность за всю подпольную работу.
Как же действовал Сахаров в качестве руководителя группы, занимавшейся организацией подполья в залагер ных командах? После того как поступали сведения об отправке из лагеря очередного транспорта, он сообщал центру, какую тройку из резерва можно послать с данным транспортом. Затем выделенные функционеры вклю чались в список отбывающей команды. Связь с ними не порывалась, хотя, конечно, не могла быть регуляр ной. Сахаров периодически получал сведения о состоя нии дел в той или иной команде и при первой же воз можности давал тройке новые инструкции.
Связь с функционерами поддерживалась различными способами. В одном случае функционер добивался воз вращения в лагерь, например, под видом тяжелобольного. В другом — он просился у старшего возвратиться в ла герь, чтобы привезти какие-либо вещи. Нередко из рабо чих команд в Бухенвальд отправляли целые группы ослаб евших людей. Среди них обязательно был и кто-либо из функционеров. Так или иначе, всегда находились пути для связи с лагерем, а следовательно, и с центром под польной организации.
Вся работа подпольщиков-функционеров велась в тес ном контакте с немецкими, чешскими, польскими и дру гими антифашистами. Вот один из конкретных примеров. В июне 1943 года в Лейпциг вместе с очередным транс портом заключенных выехало 14 функционеров-подпольщ иков во главе с военнопленным лейтенантом П. Низовце вым. Работая на авиационном заводе фирмы «Эрла-Верке Мессершмитт», они установили связь с немецкими антифашистами, этого завода и совместно проводили са ботаж. Через одного немецкого товарища удалось свя заться с лейпцигским подпольем. Немецкие антифашисты оказали большую помощь нашим людям в продукт питания и в организации побегов.
Наиболее боевой состав функционеров подбирали для команд, имевших крупные группы заключенных. Это были люди сильной воли и отличные конспираторы. Среди таких функционеров можно, например, назвать кадрового офицера артиллериста В. Смирнова (ныне ра ботает в Омске). Он принадлежал к той категории вое ннопленных, которых в Бухенвальде содержали в особых условиях. Их ни под каким видом не разрешалось вклю чать в какие-либо залагерные команды. Но Смирнов го рел желанием вырваться из лагеря. Тогда подпольщики, работавшие в больнице, положили его в отделение для тяжелобольных. Здесь ему заменили номер. А дня через два он выехал с рабочей командой на один из авиацион ных заводов. Под руководством Смирнова был хорошо_ налажен саботаж.
Иногда из Бухенвальда направлялись вместе с боль шими партиями заключенных десятки функционеров, Так, в один из филиалов было направлено 75 функционеров, можно сказать, целая подпольная организация, причинив шая немалый вред фашистскому производству.
Центр русской подпольной организации был связан с десятками городов Германии, где находились советские военнопленные и политзаключенные бухенвальдского ла геря. Центр направлял работу подпольщиков, делая основной упор на саботаж, поскольку филиалы Бухен вальда создавались на различных предприятиях, непо средственно обслуживавших нужды фашистской армии.
Среди советских военнопленных, работавших на производстве, популярным было, слово «помаленьку». Это слово призывало к постоянному, всестороннему и повсе местному саботажу. Претворялся он в жизнь людьми ре шительными, энергичными, технически подкованными. Таким был, например, военнопленный Борис Даниленко, ныне проживающий в Полтавской области. Он возглавлял всю работу по проведению саботажа. Являясь уполномоченным центра, он в свою очередь опирался на своих уполномоченных, проводивших подрывную работу в цехах завода «Густлов-Верке» и на строительстве заводов, предназначавшихся для выпуска управляемых снарядов ФАУ-1 и ФАУ-2.
Смысл лозунга «помаленьку» был куда более грозным, чем может показаться на первый взгляд. Подпольщики на заводе «Густлов-Верке» делали простую вещь — пу скали сверлильные или токарные станки на холостой ход. Мастер, обслуживавший несколько участков, не мог этого заметить. Как только он показывался вблизи, станок немедленно переводился в рабочее состояние. Большим выдумщиком по части саботажа был под польщик Б. Сироткин. Сколько ненависти к фашистам вкладывал он в это дело! Вместе с Даниленко и другими подпольщиками Сироткин придумал хороший способ са ботажа.
В цехе завода, где изготовлялись пулеметные и винтовочные стволы, на стендах всегда имелось много спе циального порошка для притирки стволов винтовок. Этот порошок подпольщики насыпали в баки с маслом, кото рое шло для автоматической смазки станков. Смазка приводилась в негодность, отчего сильно нагревались подшипники станков, то и дело их приходилось останав ливать для охлаждения. Кроме того, порошок вместе с эмульсией попадал на рабочую часть сверла, которым обрабатывался ствол винтовки. От этого инструмент бы стро выходил из строя. Конечно, заключенный, работав ший на станке, знал, в чем дело, но как ни в чем не бывало он обменивал сверло на новое. Через определен ное время и новое сверло либо выходило из строя, либо делало брак при сверловке. Подпольщики старались как можно больше портить винтовочные затворы, прицель ные рамки и мушки.
О размерах саботажа «помаленьку» на заводе «Густ лов-Верке» говорят следующие факты. Однажды только из недельной продукции было забраковано 1200 винто вок. За 6 месяцев 1944 года на завод возвратились для переделки 5000 винтовок. Но много недоброкачественного оружия ушло в фашистскую армию. В цехах другого завода, принадлежавшего фирме «Сименс-Шуккерт-Гальске», изготовлялось электрообо рудование для снарядов ФАУ-1 и ФАУ-2. В отделении индукционных катушек вследствие саботажа брак про
дукции достигал 30—40 процентов, В обмотке производи лись обрывы нити проволоки и повреждалась изоляция. Искусно проводился саботаж на одном из складов оптических приборов. При помощи обыкновенного меди цинского ширина внутрь сложных механизмов впрыскива лась серная кислота. Снаружи прибор выглядел нормаль ным, но кислота со временем делала свое дело — в гит леровскую армию поступали негодные приборы.
Не все и не всегда проходило гладко. Так однажды, когда продукция многих месяцев — сложная аппаратура для управляемых снарядов — была почти полностью воз вращена, на завод прибыла специальная комиссия для расследования причин брака. Над подпольщиками на висла серьезная угроза. И трудно сказать, чем могло бы закончиться дело, если бы 24 августа 1944 года союзни ческая авиация не подвергла бомбардировке военные предприятия Бухенвальда. Следы диверсии были сме тены взрывами авиабомб.
...В июне 1943 года жители Лейпцига увидели на ули цах большую колонну людей в полосатой одежде. Это под усиленной охраной пригнали советских военноплен ных на расположенный вблизи города авиационный завод фирмы «Эрла-Верке Мессершмитт». Производственный процесс здесь был построен с расчетом выматывать из людей последние силы. Между тем питание оставалось такое же, что и в лагере. Рабочий день продолжая 12 часов.
Чтобы не допустить саботажа и диверсий, гестапо расставило на все участки доверенных людей из уголов ных элементов. Но прислужникам фашистов не удалось сломить боевой дух сопротивления заключенных.
И то, чего так боялись фашисты, началось буквально с первых же дней, когда на завод прибыла, большая группа заключенных из Бухенвальда. Функционеры из подпольной организации советских военнопленных и по литзаключенных установили связи с немецкими антифа шистскими группами и стали действовать совместно с ними.
Каковы были эти действия, можно видеть на следующ ем примере. Администрация решила путем ускорения движения конвейера увеличить выпуск крыльев для са молетов. Но заключенные, работая «помаленьку», не успевали заканчивать весь процесс сборки. В результате крылья выходили с большими недоделками. Требовалось вновь запускать их на конвейер. Никакие репрессии не смогли заставить людей работать быстрее. Наоборот, брак увеличился. К тому же много крыльев, которые от правлялись для монтажа машин, возвращалось на до делку. В итоге вместо 14—16 крыльев в сутки с конвейера едва сходило 6—7 штук. Администрация и надсмотрщики из эсэ с овских молодчиков и заключенных уголовников зверски избивали людей. Но это еще больше вносило разлад в производственный процесс. Люди, обессиленные от голода и систематических избиений, целыми группами выходили из строя. Свежее пополнение сразу не могло освоить процесс сборки, и темп работы снижался, а сле довательно, снижалась и выработка продукции.
Администрация завода потребовала от коменданта концлагеря Бухенвальд прислать новую партию людей, чтобы организовать вторую смену. Но этого не удалось сделать. Лагерный антифашистский центр к тому вре мени организовал симуляцию «распространения сыпного тифа» в бараках, и комендант наложил карантин на ла герь, не допустив выезда людей из него. Более 450 ото бранных в рабочую команду заключенных осталось на месте. Лишь через две недели сняли карантин. А в это время авиационный завод подвергся бомбардировке со юзнической авиацией. Началось восстановление разру шенных цехов. Военный заказ был сорван.
Заключенные, работавшие в разных командах на этом авиационном заводе, хорошо знали о делах друг друга. Связь между ними поддерживали функционеры И. Фомичев, Л. Закурдаев, В. Андреев и другие. Под польщики, полные решимости бороться до конца, вре дили фашистам любыми способами, не останавливаясь ни перед какими угрозами. Сплоченность и единодушие были таковы, что на протяжении 1943—1944 годов не случилось ни одного провала в подрывной деятельности подпольщиков.
Фашисты в ответ на саботаж жестоко избивали за ключенных, отправляли в штрафные бараки, где по не скольку суток оставляли их без пищи. Если бы не помощь товарищей, которые отдавали часть своего пайка, вряд ли кто из таких штрафников мог выжить хотя бы н еделю. И несмотря на все эти ужасы, борьба, упорная, ожесточенная, продолжалась и нарастала изо дня в день.
Известно, что, опасаясь авиационных налетов, наци сты строили военные предприятия под землей, иногда используя соляные или заброшенные угольные шахты. В одной из таких шахт на строительстве завода было занято 500 заключенных. Люди попали в каторжные ус -ловия. Но и здесь представители подпольной организации сумели сколотить крепкое ядро антифашистов. Посте пенно под их влиянием оказалась почти вся рабочая команда. И вот итоги: заключенные должны были еже дневно бетонировать не менее 250 квадратных метров площади для будущих подземных цехов, а фактически бетонировали менее 40 метров, да и то с большими дефектами.
Можно привести много примеров самоотверженной работы советских узников Бухенвальда, направленной на подрыв фашистской экономики. Это была организованная деятельность, которая велась по указаниям подпольного центра.
Советские подпольщики наносили довольно ощутимый урон врагу. И это объединяло их с теми миллионами советских людей, которые на фронте и в тылу ковали победу над гитлеровской Германией.
Отправлено: 28.12.09 04:46. Заголовок: БОЕВЫЕ ГРУППЫ „М"..
БОЕВЫЕ ГРУППЫ „М"
Победы советских войск на фронтах Великой Отече ственной войны вызывали подъем антифашистского дви жения. Участились побеги военнопленных из лагерей, усилилась борьба советских людей, насильственно угнан ных гитлеровцами на принудительные работы в Герма нию. Но и в последний год войны в лагере смерти мс угасал огонь в печах крематория. На вышках днем и ночью дежурили эсэсовцы.
В январе 1944 года состоялось заседание центра под председательством Н. Симакова, посвященное форми рованию подпольных подразделений для ведения воору женной борьбы. Присутствовал немногочисленный актив из числа военнопленных, преимущественно офицеров. Было решено усилить работу по созданию боевого от ряда с таким расчетом, чтобы охватить как можно больше советских военнопленных и политзаключенных.
На этом заседании выделили ответственных за подго товку боевых подразделений: И. Смирнова, Б. Назирова и других кадровых офицеров Советской Армии.
На совещании речь шла о создании небольших бое вых групп в составе четырех — пяти человек. В целях Конспирации эти группы еще раньше у немецких антифа шистов получили наименование «М». Каждая группа являлась ядром отделения. Несколько групп «М» со ставляли взвод, три взвода составляли роту, три роты —батальон, три батальона — бригаду. Таким образом, соз давшиеся подразделения были близки к армейским. Каж дый входивший в группу «М» подпольщик знал только товарищей по группе и своего ближайшего командира. Правда, в дальнейшем, когда развернулась подпольная боевая учеба, эта конспирация в отдельных звеньях не сохранялась. Люди подполья все больше сближались, и состав той или иной группы в ряде случаев уже, конечно, не становился секретом для своих верных друзей.
Подразделения формировались преимущественно по баракам, отдельным секциям внутри бараков и тем или иным рабочим командам. В зависимости от количества заключенных, проживавших в бараке или в команде, а также от степени проверенности людей, из числа которых производилась вербовка в боевые группы, взводы или роты имели различное количество людей. Прежде чем включить в боевую группу «М», заключенных тщательно изучали, проверяли. Затем постепенно приобщали к вы полнению подпольных заданий. Лишь после этого их включали в группу «М», а через определенное время товарищам сообщали об этом.
Приведенная схема позволяет уяснить, как про исходило формирование боевых групп «М». В данном случае взят барак № 44, когда в нем в конце 1944 года уже имелись кадры «М» в количестве 25 человек. Это были командные кадры формировавшегося в бараке подпольного батальона — сам командир батальона, командиры рот, взводов и отделений. Командира ба тальона знали только командиры рот.
25 заключенных, проживавших в бараке № 44, на званы на схеме активом. Они составляли опору под польной организации. Любой из актива выполнял зада ния или отдельные поручения.
Остальные заключенные барака № 44 относились к резерву. Они также были проверены и заслуживали до верия, намечались в ту или иную боевую группу «М», однако в отличие от актива товарищи из резерва не по лучали заданий подпольного характера.
Лишь незначительная часть заключенных барака на звана на схеме нейтральной. К ней относились те, кого еще не сумели полностью проверить. Естественно, что
довериться им в таком деле, как подготовка к вооружен ному восстанию, было рискованно, хотя, несомненно, среди них имелось много смелых, решительных людей. Подполье есть подполье: не узнав как следует человека, нельзя налаживать тайные связи с ним.
Весь батальон, созданный в бараке № 44, насчитывал несколько сот человек.
Командиром батальона в бараке № 44 являлся В. Ло гунов, которого товарищи знали как хорошего боевого начальника, патриота Родины. В других бараках коман дирами были Г. Черный, Б. Мураховский, С. Лукашов, В. Калугин, П. Ермаков и другие, тоже зарекомендовав шие себя как смелые подпольщики и знающие военное дело люди. Командиры непосредственно создавали бое вые группы «М», из которых формировались взводы, роты и батальоны. Командир батальона в своем бараке под бирал командиров рот, а последние — командиров взво дов, которые в свою очередь подбирали младших коман диров.
Конечно, нельзя забывать, что речь идет не о каких- то регулярных военных формированиях. Наименования «взвод», «рота» и т. д. были в большой мере условными. Ведь все происходило в глубоком подполье. Кроме того, участники боевых групп «М» были истощены. Многие от пережитых лишений, страданий и ужасов сомневались в том, дотянут ли до счастливого дня освобождения. Но всех их объединяло стремление к вооруженной борьбе с врагом, к свободе, мечты о возврате на любимую Ро дину и неиссякаемое чувство гнева против фашистских палачей. Такое стремление поистине преображало людей, даже тех, кто, казалось, находился на пороге смерти.
К 1945 году в бухенвальдском подполье было уже четыре русские бригады. Первая из них была создана в лагере советских военнопленных еще в 1942—1943 годах. Центр подпольной организации поручил создание этой бригады офицеру Советской Армии С. Бакланову. Он и стал ее командиром. Остальными бригадами тоже коман довали офицеры: Б. Назиров — бригадой, названной «ка менной» (ее личный состав проживал в каменных бара ках); В. Рыков — «деревянной» бригадой (из деревянных бараков), позднее его заменил Б. Бибик; С. Пайковский (Швецов) — «малой» бригадой, сформированной в малом лагере. Подполковник И. Смирнов, член центра подполь ной организации, являлся командиром всех четырех бригад, то есть командиром подпольного объединенного отряда русских, заключенных в Бухенвальде.
В начале 1945 года весь коллектив советских под польщиков в концлагере представлял собою боевое объ единение людей, готовых выступить на штурм твердынь эсэсовской охраны. Был создан штаб отряда во главе с К. Карцевым. Правда, многие штабные функции выпол нялись подпольщиками и до того. Характерна в этом смысле деятельность разведки, которой руководил Кар цев. Она собирала сведения о численности и вооружении воинских частей, расположенных вблизи лагеря. Кроме того, поскольку имелись данные, что концлагерь, помимо проволочного заграждения с вышками и установленными на них крупнокалиберными пулеметами, был окружен оборонительной линией с огневыми точками, требовалось выяснить, сколько их и какова сила их огня. Разведка устанавливала точное расположение эсэсовских казарм, внутреннее их устройство, места складов оружия и т. д.
В целях разведки использовалась малейшая возмож ность что-либо видеть и наблюдать. Иной раз человек, выделенный на разведку, специально входил в команду по уборке территории около казарм. Подметая мусор, он осматривал казарму, стараясь запомнить все детали например, внутрь или наружу открывается входная дверь, примерные размеры окон, примерную высоту от земли до первого и последнего этажа.
Для мытья полов внутри казарм эсэсовцы вызывали специальные рабочие команды из лагеря. Это также ис пользовалось для разведки. Как правило, в такие команды включались члены подпольной организации. Они изучали внутреннее устройство помещений, по количеству коек устанавливали, сколько в казарме или хотя бы на одном ее этаже находится солдат. Изучался каждый уголок эсэсовского городка. Впоследствии были изготов лены чертежи зданий этого городка с указанием при мерных размеров в шагах.
Эсэсовские охранники на вышках не спускали глаз с лагеря, готовые при малейшем нарушении порядка от крыть огонь, что неоднократно они и делали. Были слу чаи, когда доведенный до отчаяния заключенный выхо дил за пределы черты, дальше которой запрещалось при ближаться к проволочному заграждению, и с вышки немедленно раздавалась пулеметная очередь. Это, ко нечно, осложняло ведение разведки. Но разведчики не спускали глаз с охранников, присматривались, когда ме няются посты, какое они имеют вооружение, кроме пуле метов.
Разведка велась в содружестве с антифашистами дру гих национальностей, также имевших свои подпольные военные формирования. Частенько можно было видеть, как заключенный чех Ян Геш неторопливо подправлял грядки на огороде у самой колючей проволоки. Ему раз решалось проходить в эту запретную зону. Гешу часто помогал кто-либо из русских заключенных, часто здесь бывал И. Смирнов. Ян Геш успешно совмещал обязан ности агронома с обязанностями командира чешской боевой подпольной бригады. Ян Геш и Смирнов изучали подступы к проволоке и намечали места прорыва.
Собранные разведкой данные тщательно изучались, Однако этих данных было недостаточно. Требовалось раздобыть карту района, где предполагалось развернуть боевые действия. Это поручили Н. Сахарову, который работал над картой вместе с Ю. Ждановичем. Подобное задание в условиях концлагеря казалось почти невыпол нимым. Ведь для того, чтобы изготовить и размножить карту, надо было добыть оригинал. Немало усилий по тратили на его поиски.
Немецкие товарищи, работавшие в канцелярии ге стапо, пробовали достать одну из карт. Но они хранились в сейфе. Тогда Сахаров обратился за помощью к за ключенному чеху, имевшему доступ в квартиру дежур ного эсэсовского офицера. Чешский товарищ выкрал одну карту из какого-то журнала. Член подпольной орга низации Анатолий Ересько сумел достать еще один ори гинал. Затем на втором этаже 48-го барака соорудили небольшую камеру для светопечати и, раздобыв светочув ствительную бумагу и химикалии для проявления, на чали печатание карт.
Вокруг барака выставлялись специальные посты из числа подпольщиков. Печатание начиналось тогда, когда все заключенные выходили из барака, кроме дежурных, которыми назначались также члены подпольной органи зации. Для хранения «фото-картографии» сделали спе циальные тайники в стенах барака, о которых, кроме Н. Сахарова, Ю. Ждановича и отдельных членов центра, никто ничего не знал.
Изготовленными картами снабдили не только команд ный состав русской подпольной организации, но и руко водящих товарищей из международного лагерного ан тифашистского центра.
Несомненно, самым сложным делом являлась заго товка оружия. Исподволь заготовка шла давно, но осо бенно широко она развернулась с начала 1944 года.
Советские военнопленные, которые работали в цехах различных военных предприятий, и прежде всего на за воде «Густлов-Верке», с риском для жизни утаивали от дельные части пистолетов, винтовок и, под носом у ох раны, проносили их в лагерь. Люди ухитрялись ловко обманывать охрану. Например, боевые пружины для пистолетов вкладывались в специально выдолбленное отверстие в каблуке деревянной обуви. В прорези на по дошвах закладывались бойки или другие части.
Но как пронести ствол пистолета, тем более вин товки? И здесь нашли выход. Для тех, кто работал в цехах, пища подвозилась в бачках на тележках. Этим занимались специальные рабочие команды, имевшие в своем составе членов подпольной организации. Доставив бачки и раздав суп, подпольщики часть супа оставляли на дне. В эту оставшуюся жижу клали пистолетный ствол, аккуратно завернутый в тряпку. Затем надо было пройти с тележкой ворота, не вызвав подозрений у охраны.
...Руки крепко держат тележку, надо везти тихо, чтобы не стучал внутри бачка драгоценный груз. Но вот и эсэсовцы. Они расходятся по сторонам, пропуская заключенного и лишь взглядом окидывая его одежду. А тот идет размеренным шагом, как будто не замечает своих врагов. Еще один шаг — и тачка уже проехала ворота. Главное сделано! Теперь оставалось доставить похищен ное оружие к тайнику, где оно пряталось. Это тоже требовало смелости и сметки.
Оружие подпольщиков
Гораздо труднее оказалось проносить стволы винто вок. Бачки здесь не годились. Тогда решили действовать таким образом. Почти ежедневно в каменоломне или в цехах завода умирали люди. Трупы умерших достав лялись заключенными на телегах в крематорий. На этих- то телегах и провозили стволы винтовок. Их клали в солому под трупами. Ничего не подозревая, охрана про пускала такую процессию через ворота.
Использовали еще один способ доставки отдельных частей оружия. Из различных карьеров, расположенных за лагерем, заключенные возили в телегах стройматериал на территорию лагеря. Похитив стволы, приклады или другие части винтовок, подпольщики прятали их в услов ленном месте. Те же, кто перевозили стройматериалы, брали эти части оружия и клали на дно телеги, засыпая сверху камнями или щебнем.
Особенно много отдельных частей оружия проносили: военнопленные Б. Сироткин, И. Романенко, А. Юдин и Ландышев. Только один Ландышев пронес в лагерь столько деталей, что из них можно было собрать пять винтовок.
Раздобыть и доставить в лагерь отдельные части и детали оружия — это было только половиной дела. Тре бовалось еще организовать сборку оружия. Это поручили другой группе товарищей, которые успешно справились с заданием. Постепенно, день за днем, тайные арсеналы пополнялись оружием. В добывании его русским товарищам помогли немецкие антифашисты. Они дали несколько десятков немецких винтовок.
Значительно пополнились запасы оружия, когда 24 ав густа 1944 года авиация союзников разбомбила завод «Густлов-Верке». Во время налета погибло около четы рехсот заключенных, но оставшиеся в живых воспользо вали
Уничтожение фашизма со всеми его корнями — наша задача, это наш долг перед погибшими товарищами, их семьями!
Клянемся отомстить бандитам-наци за смерть 51 ты сячи наших товарищей!»
Над площадью гремело разноязычное громкое: «Кля немся!», «Клянемся!», «Клянемся!»
Долго еще не расходились люди. Шли оживленные разговоры по поводу скорого возращения на Родину. Люди стремились быстрее уехать из этого проклятого места, где все напоминало кошмарные дни.
Так закончил существование лагерь смерти в Бухен вальде.
ПАМЯТНИК НА ГОРЕ Э1ТЕРСБЕРГ
На горе Эттерсберг, близ Веймара, где находился концлагерь Бухенвальд, ныне воздвигнут памятник бор цам Сопротивления и жертвам фашизма. Памятник на поминает о том, чего забыть нельзя, что зовет к неустан ной борьбе. Вот дорога, по которой когда-то шли из Веймара колонны заключенных. Вот громадные, ныне обнесенные стеной, воронки-могилы, где эсэсовцы зако пали много тысяч убитых узников. Все взывает к тому, чтобы люди доброй воли не. успокаивались до тех пор, пока на нашей планете не будет покончено со всякими попытками возродить фашизм и развязать мировую войну.
В 1957 году на традиционный митинг бухенвальдцев приехала советская делегация в составе: Н. С. Симакова, Н. Ф. Кюнга, Б. Г. Назирова, М. Сосковец. Тогда участ ники митинга договорились о постройке памятника жерт вам Бухенвальда.
На этой встрече все иностранные товарищи едино душно отметили решающую роль советских военноплен ных в борьбе узников Бухенвальда.
Отмечалась роль Н. С. Симакова как руководителя подпольной организации. С волнением ходил этот спо койный на вид человек по территории бывшего лагеря. Здесь уже выросли молодые деревца. На площади, вы топтанной когда-то десятками тысяч ног, где производи-лись поверки заключенных, зеленела трава. Николаю Семеновичу известен тут каждый клочок земли. Он без-
1 В клятве говорится о 51 тысяче убитых. По уточненным данным, убито была 56 тысяч человек.
Первый памятник жертвам фашизма, установленный на площади лагеря Бухенвальд
ошибочно нашел то место, где стоял барак № 7, в не большой комнате которого он проживал в качестве сани тара барака, и то углубление в земле, куда подпольщики складывали оружие. Симаков определил и маршрут, по которому когда-то проходили подпольщики, тайно при нося с военного завода части боевого оружия.
В 1958 году состоялось открытие бухенвальдского памятника. Советский комитет ветеранов войны послал на открытие памятника свою делегацию. Симаков, Кюнг, Бакланов, Назиров, Сахаров и Лысенко, а также руко водящие работники Комитета ветеранов войны входили в советскую делегацию.
Много было радостных и волнующих встреч! Горячо обнялись два руководителя бухенвальдского подполья — немец Вальтер Бартель и русский Николай Симаков. Француз Пьер Провост был несказанно рад видеть русского патриота Николая Сахарова. Нашли здесь своих друзей и другие бывшие советские военнопленные. На земле, пропитанной кровью жертв гитлеризма, клялись они в верности делу борьбы с фашизмом, делу борьбы за мир во всем мире. На открытии памятника присутст вовали товарищи Вальтер Ульбрихт, Отто Гротеволь и Роза Тельман.
Когда настал момент открытия памятника, в безоблач ное осеннее небо взвились вымпелы многих стран, и среди них вымпел СССР. Раздался звон «колокола Бухен вальда», установленного на пятидесятиметровой башне. С яркой речью выступил Отто Гротеволь.
— Сегодня мы передаем немецкому народу и людям доброй воли всех стран, — сказал он, — этот национальный памятник на горе Эттерсберг в самом сердце Герма нии. Башня и стены его видны издалека. Пламя, горя щее в жертвенных чашах, свидетельствует о нашем глу боком уважении к погибшим. Пусть звон колокола на башне пронесется вдаль над страной. Пусть голос его проникнет в сердца людей и принесет им весть о нашей неизменной решимости выполнить завет погибших ге роев и не успокаиваться до тех пор, пока не воцарятся во всем мире свобода и расцвет благосостояния на родов!
Значительно и веско прозвучало слово представителя советской делегации Николая Симакова.
Памятник на горе Эттенберг
Делегация Советского комитета ветеранов войны на открытии памятника в Бухенвальде. Слева направо (сидят): член секции бывших военнопленных П. П. Павлов, ответственный секретарь Советского комитета ветеранов войны А. П. Маресьев, зам. Председателя Комитета ветеранов войны А С Никитин, бывший узник Бухенвальда С. М. Бакланов. Слева направо (стоят): Н. С. Симаков, Н. Н. Сахаров, Б. Г. Назиров, председатель президиума секции бывших военнопленных Н. Ф. Кюнг, А. Д. Лысенко — бывшие узники Бухенвальда
— Здесь, на месте кровавых ужасов, — сказал он, — мы сегодня открываем памятник нашим товарищам, пав шим в борьбе с коричневой чумой. Здесь мы боролись, сплоченные единой мыслью — добиться полной победы над фашизмом. Десятки тысяч лучших наших товарищей отдали здесь свои жизни, а оставшиеся в живых счи тали, что эта борьба была последней. Но еще не за молкло эхо от стонов и проклятий наших погибших со братьев, как уже вновь над человечеством сгущаются тучи возрождающегося фашизма. 19 апреля 1945 года мы поклялись здесь, что прекратим борьбу только тогда, когда; последний фашистский преступник предстанет пе ред судом правды, что будем бороться до полного иско ренения остатков фашизма. Мы, советские ветераны войны, бывшие узники фашистских концлагерей, призы ваем во имя всеобщего мира и безопасности народов, перед прахом павших товарищей — приложить все силы, чтобы не допустить вновь на нашу планету кровавый фашизм.
Вечная слава героям-антифашистам, павшим в борьбе за свободу и независимость своих народов!
Да здравствует мир во всем мире!
Взоры всех невольно обращаются к скульптурной группе, изображающей восстание заключенных Бухен вальда в апреле 1945 года, к высеченным на стене башни словам клятвы бухенвальдских узников, данной после восстания:
«НАШ ЛОЗУНГ – С КОРНЯМИ УНИЧТОЖИТЬ ФАШИЗМ!
НАША ЦЕЛЬ – ПОСТРОИТЬ НОВЫЙ, МИРОЛЮБИВЫЙ
И СВОБОДНЫЙ МИР!»
Открытие памятника на горе Эттерсберг превратилось в демонстрацию братской солидарности. Нет, не быть больше эсэсовскому аду! Нет, не быть больше крова вым оргиям фашистских изуверов! Кровью советских военнопленных и политзаключен ных, замученных в гитлеровских застенках, кровью других борцов-антифашистов как бы написаны предостерегаю щие слова: «Этому не бывать!»
Конференция военнопленных О чем писали "Известия" в этот день в 1941 году Сергей Нехамкин Это событие настолько забыто, что даже в Красногорском музее немецких антифашистов мне мало что смогли прокомментировать. Да, известно, что такое было... Да, вышло "письмо 158-ми"... Подробности? Увы...
Но осенью 1941 года ему, похоже, придавалось огромное значение. В "Известиях" под репортаж, документы и снимки было отдано полторы полосы. Еще раньше в Москве для оглашения соответствующего заявления специально собирали иностранных корреспондентов.
Итак - "Первая конференция немецких солдат, находящихся в советском плену". "Предложение провести такую конференцию исходило от нескольких пленных-антифашистов, трудящихся немцев из Берлина, Гамбурга и Рурской области. На конференции присутствовали 158 немецких солдат, представляющих все слои немецкого народа". Было принято обращение"Спасение немецкого народа в свержении Гитлера". "Известия" публиковали его на русском, рядом - фотокопия текста на немецком и фотокопии же страниц с подписями: воинское звание, имя, фамилия, номер части.
"Сегодня даже слепому ясно, что гитлеровский план молниеносной войны против Советского Союза провалился. Немецкая армия стоит неподготовленной перед тяжелой зимней кампанией. У немецкой армии нет ни валенок, ни шуб. В опустошенных районах, где мороз доходит до 30-40 градусов, немецкая армия не найдет пригодных помещений. Красная Армия бьется с храбростью и стойкостью, невиданными доселе ни в одной армии мира. Она дерется в своей стране в привычных климатических условиях. В тылу немецкой армии бушует партизанская война (...).
Война стала затяжной. В длительной же войне решают не молниеносные рывки танковых дивизий, а хозяйственные ресурсы. Против Германии стоит колоссальная страна площадью 22 миллиона километров. Промышленные области России раскинуты по этому необъятному пространству, только для занятия городов и путей сообщения этой страны нужна в 20 раз большая армия".
Там еще много чего сказано - что у СССР мощные союзники, что избавление от Гитлера не означает гибели немецкого народа, про то, какой может быть Германия без нацистов... Известно, что с речами на конференции выступили ефрейтор Георг Киммер, рядовые Гельмут Флешнер, Рудольф Цвифельгофер, Оскар Эригсон, Вальтер Штенцель (бывший гитлерюгендовец), Генрих Классен, Освальд Паль, Ганс Прехтль, Эдуард Бирингер, Гейнц Беруфе...
Конечно - пропагандистская акция. 158 германских военнопленных? Миллионы наших пленных красноармейцев как раз тогда загибались за немецкой колючей проволокой. Вообще ноябрь 1941-го - страшная для нас пора, враг под Москвой... Да и насколько они были искренни - эти вчерашние солдаты вермахта (именно солдаты, ведь ни одного офицера)? Конференция проходила в лагере № 52, это, как сказали мне в Красногорском музее, Читинская область. То есть только-только победно шагали по нашей земле веселые, бравые ребята - вдруг плен, шок допросов, долгая дорога в товарном вагоне, и вот уже тайга, мороз, конвой, и ясно, что никакой полк "Лейбштандарт" не придет на помощь, просто не проберется по бесконечным сибирским снегам. Тут за лишнюю миску каши чего хочешь подпишешь. Это - с одной стороны. С другой - именно тогда были случаи (пусть единичные) перехода на нашу сторону бывших немецких коммунистов. Люди убежденные, искренние, они вполне могли выступить с инициативой подобной конференции. Может, и выступали на ней.
Массовый всплеск антинацистских настроений в советском плену - это позднее, уже после Сталинграда, Курска, - "Национальный комитет "Свободная Германия", "Союз немецких офицеров"... Но и про первую ласточку будем помнить.
В СУРОВЫЕ годы Великой Отечественной войны, когда партизанское движение на оккупированных врагом территориях стало массовым, в ряды партизан влились тысячи антифашистов из разных стран Европы. Например, в Минском соединении народных мстителей летом 1942 года появились бывшие солдаты и офицеры словацкой дивизии, охранявшие железную дорогу. А произошло это так. Сперва партизаны установили связь с Яном Налепкой, начальником штаба словацкого полка. Наши бойцы дали ему подпольную кличку “капитан Репкин”. Он организовал несколько групп словаков, по 30-40 человек в каждой, и они перешли на сторону Красной Армии, воевали против гитлеровцев, освобождая Украину и Белоруссию. А Яну Налепке за проявленные в боях с фашистами мужество и отвагу присвоили звание Героя Советского Союза.
Словаки, призванные в гитлеровскую армию против своей воли, увидев зверства фашистов, их кровавые расправы над мирным населением, массово переходили на сторону Красной Армии. Взвод словака Войтеха Шатары воевал против немцев как самостоятельный партизанский отряд. Словацкий офицер Рудольф Заяц сформировал отряд подрывников, в который, кроме словаков, вошли чехи, австрийцы, поляки, французы: они пускали под откос гитлеровские эшелоны, минировали дороги, подрывали танки и бронетранспортеры фашистов. Диверсионная группа под командованием антифашиста Рудольфа Вранского пустила под откос 12 вражеских эшелонов и держала под контролем большой участок железной дороги.
Против Гитлера и его чудовищной идеологии вместе с советскими партизанами плечом к плечу воевали и немцы-антифашисты. В этом смысле типична судьба Гуго Барса и Феликса Шеффлера. Они были призваны в гитлеровскую армию и вначале служили саперами в Польше и Франции. Затем их бросили на Восточный фронт. Здесь немцы своими глазами увидели злодеяния фашистов, поняли, в какую чудовищную авантюру Гитлер втянул германский народ. И тогда Барс и Шеффлер начали добровольно помогать партизанам, передавали разведывательную информацию, предупреждали о готовящихся облавах и расстрелах мирных жителей, а также передавали в лес медикаменты и боеприпасы. А вскоре отважные антифашисты с оружием в руках дезертировали из своих воинских частей, перешли на сторону партизан. Да еще сагитировали нескольких своих товарищей поступить так же.
Перешли на сторону советских партизан австрийцы Фридрих Пиетцки и Отто Никель, француз Марсель Сози и десятки представителей других национальностей.
А в 1943 году на сторону Красной Армии перешли сразу 150 мобилизованных фашистами сербов, которых немцы заставляли ремонтировать и охранять железную дорогу. Сербы захватили с собой в плен шестерых немецких жандармов вместе с обер-лейтенантом: на совести этих семерых гитлеровцев были массовые убийства мирных жителей Украины и Белоруссии.
С оружием перешли на сторону наших партизан также около сотни венгров, но больше всего среди антифашистов было поляков, бежавших из лагерей смерти и вспомогательных немецких частей. Особо отличился в борьбе против фашистов поляк Иван Рачковский, командир разведывательного взвода. О его смелости и находчивости среди партизан ходили легенды. А после войны Рачковский стал дивизионным генералом Войска Польского.
Ненависть к фашизму сплотила миллионы людей разных национальностей, которые взяли в руки оружие, чтобы уничтожить “коричневую чуму” XX века. В самые трудные часы войны звучал боевой клич: “Антифашисты, вперед!”, и люди, говорившие на разных языках, шли в бой против общего врага. Сейчас XXI век, но фашизм вновь поднимает голову. Насаждают его и в Украине. К чему это приведет, нетрудно догадаться... Неужели колесо истории повернется вспять? Неужели опять массовые расстрелы, концлагеря, войны? Не позволим! Все, кому дорог мир, все, кто желает своим детям и внукам мирного неба над головой, должны сплотиться в борьбе против фашизма и тех, кто его насаждает. Вновь над Европой, над Украиной, звучит боевой клич: “Антифашисты, вперед!”
Николай ВАРИВОНЧИК, бывший связной-разведчик партизанского отряда. Килия, Одесская область
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 13
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума