ДУША ее не дрогнула ни разу. Ни когда казнила, ни когда шла умирать сама. Только в последний год, когда спустя десятилетия поисков вышли на ее след, она почувствовала страх. Страх не за душу — за жизнь свою. За свою вторую жизнь, купленную страшной ценой.
За всю послевоенную историю СССР была приговорена к расстрелу единственная женщина. Женщина-палач.
...СТЕНЫ не сохранили ни надписей, ни следов, ничего. Как и полвека, как и век назад, все так же пробивается рассеянный свет сквозь решетки на окнах, в тишине поднимается и играет в лучах пыль, мнется под ногами овес. Тихо и недвижно стоят лошади. 2003 год, осень. Шестьдесят лет назад в этих стойлах ждали смерти люди.
В начале ХХ века в поселке Локоть (сейчас — Брянская область) было имение князя Михаила Романова. Липовая аллея, «царский» яблоневый сад, посаженный в форме двуглавого орла, и известный на всю Россию конезавод. Потом князей не стало, имение сгорело, яблони распределились по участкам советских граждан. Когда пришла война, лошадей угнали, а конюшни завода стали тюрьмой. На оккупированной территории немцы в сорок первом — сорок третьем годах проводили эксперимент: в руки локотского самоуправления была отдана вся власть в этой полицейской «республике» — в обмен на установление фашистских порядков. Тюремным палачом работала Антонина Макарова. 19-летняя русская девушка.
«Я расстреливала заключенных за тюрьмой, примерно в пятистах метрах от тюрьмы, у какой-то ямы. По команде кого-либо из начальства я или ложилась за пулемет, или становилась на колени и производила стрельбу из пулемета по обреченным, стреляла до тех пор, пока не падали все». (Протокол допроса от 8 июня 1978 г.)
30 сребреников ОНА уходила на фронт добровольцем, с сумочкой санитарки через плечо. Оборона Москвы, отступление, плен. Бежав из плена, оказалась в поселке Красный Колодец, рядом с Локтем. Она была совсем одна. И очень хотела жить. В Красном Колодце ей нечем было даже платить квартирной хозяйке. У нее был выбор. В непроходимом Брянском лесу, подступавшем к деревушке, действовали партизаны. В Локте, совсем рядом, сыто жили русские фашисты.
Ей было 19, и она знала, что будет жить. Что должна выжить.
В форме советской военнослужащей, стройная и дерзкая, нервным запоминающимся жестом поправляя рукой темные волосы, она пошла к заставе локотской тюрьмы… Ее взяли на работу. За тридцать немецких марок. За тридцать немецких сребреников.
Такой ее и запомнили — и местные, оставшиеся в живых жители, и тюремщики. Молодой, красивой, в гимнастерке. И даже когда ее, постаревшую, пополневшую, в очках в тяжелой оправе, спустя сорок лет привезли в Локоть — она была узнана. Следователи говорят, что опознавали ее по жестокому взгляду. И на очную ставку с ней шли как на смертную казнь.
«Тонька-пулеметчица» — так ее звали в той жизни
— Стон стоял. Людей набивали в стойла так, что нельзя было не то что лечь, даже сесть, — рассказывает мне местная жительница Лидия Бузникова.
Перед первым расстрелом ей дали водки. Потом она пила сама — но уже после расстрелов. Может, чтобы забыть сегодняшний день, может, чтобы дожить до завтрашнего. Ведь патронов всегда было достаточно. Говорят, в свободное от работы время она обходила стойла, смотрела на людей — из любопытства. А может, от ужаса. Ни один человек не знает, что творилось у нее в душе.
Ей же нравилось быть Тонькой-пулеметчицей, нравилось выделяться, нравилась ее роль. Из конюшни вместе со стонами запертых в стойлах людей неслись звуки пьяных гулянок. Тонька плясала в новеньких сапогах с немцами на дощатом полу «клуба» после расстрелов. Они ее любили, и у нее было довольно всего — папирос, одеколона, мыла… Она была жива.
Война все спишет «ВСЕ заключенные были для меня одинаковы. Менялось только количество, остальное было как обычно: мне приказывали расстрелять группу, на место расстрела кто-либо выкатывал мой пулемет, по чьей-либо команде я ложилась за пулемет и стреляла, а после я уходила с места расстрела. Обстоятельства расстрела я старалась не запоминать». (Протокол допроса от 4 июля 1978 г.)
Елену Мостовую молодой девушкой бросили в лошадиные стойла за то, что она рисовала тушью партизанские листовки. Сейчас 80-летняя женщина живет недалеко от своей тюрьмы: «Электричества не было, свет — только тот, что из окошка, почти полностью заложенного кирпичом. И только один просвет — если встать на подоконник, то можно заглянуть и увидеть мир божий».
Квартирная хозяйка Тоньки-пулеметчицы, погибающая с голоду в своем Красном Колодце, однажды пришла к немцам попросить соли. Повстречала свою бывшую постоялицу. В комнате Тоньки, в домике рядом с конюшней, увидела пулемет «максим» и гору одежды в углу. Тонька объяснила, что она расстреливает людей и снимает с них одежду. Соли хозяйка не взяла.
«Я их не знаю, они меня не знают, деньги, главное, платят. А война все спишет», — говорила Тонька. Жизнь не списала.
Вторая жизнь В СОРОК третьем к Брянщине подходили советские войска. Выбирать было уже нечего — нужно было спасать свою жизнь. И Антонина Макарова ушла с локотскими тюремщиками и остатками немецких войск на запад, стерев из своей памяти Тоньку-пулеметчицу. Ей удалось раздобыть военный билет, который подтверждал, что в сорок первом — сорок третьем годах она служила санинструктором в Красной армии. В Кенигсберге, в военном госпитале, Антонина Макарова познакомилась со своим будущим мужем, фронтовиком, и взяла его фамилию. Жизнь началась с нового листа.
Почти сорок лет было ей отпущено на ее вторую жизнь. Никто не знал о ее прошлом. В маленьком белорусском городке они с мужем работали на швейном предприятии, ходили на демонстрации, рожали детей. «Семья фронтовиков», — с уважением говорили о них. Парадный портрет постаревшей Тоньки-пулеметчицы долгое время висел на Доске почета. В доме она была главной. Муж ее очень любил.
Она смогла забыть обо всем. И даже не могла бы найти на карте место такое — Локоть.
Искать ее начали сразу после войны. На допросах многие каратели говорили о Тоньке-пулеметчице, Медсестре, Москвичке. Но как ее звали, сказать не мог никто. Ее разыскное дело то сдавалось в архив, то снова всплывало. И только начальник локотской тюрьмы, с которым у нее был роман, вспомнил фамилию девушки-палача. Прошли еще годы, прежде чем смогли выйти на ее след в Белоруссии.
«Ее действительно ничто не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало…» — рассказал мне Петр Головачев, оперативник КГБ, возивший знавших Тоньку-пулеметчицу свидетелей весь тот год в Белоруссию на опознание. На улицах городка он то тут, то там подсовывал ей тени из ее прошлого — но она ничего не подозревала. Лишь тревожно спала.
Когда к ней подошли и пригласили сесть в машину для разговора, она попросила сигарету. Ни страха, ни волнения, ни слез — и так до последней минуты. Попрощаться она ни с кем не успела. Семья ее только тогда узнала о Тоньке-пулеметчице.
Летом 1978 года ее привезли в Локоть на следственный эксперимент. Ее сразу узнали. Она усталой походкой шла свои пятьсот метров от тюрьмы до «ямы» и вспоминала. Свои 19 лет и желание жить, начальника тюрьмы, который отдавал приказания стрелять, танцы в «клубе», где сейчас пылятся лопаты и веники, новенькие сапоги, двух дочерей и свою вторую, последнюю жизнь.
В ходе следствия официально была доказана причастность Антонины Макаровой к расстрелу 168 человек.
Ее судили в Брянске и приговорили к расстрелу. Наступавший 1979 год был объявлен Годом женщины. Она ждала ответа на прошение о помиловании. Ей отказали.
...Спустя 25 лет, после того как Тоньку-пулеметчицу нашли, я встретилась с ее родными и близкими. Они прожили жизнь, полную печали и позора, тяжело болели и страшно умирали. «Развалилось как-то все сразу», — говорит мне ее дочь, которой сейчас столько же, сколько было ее матери, когда за ней пришли.
«Боль, боль, боль… Она же четырем поколениям жизнь испортила… Вы хотите спросить, приняла бы я ее, если бы она вдруг вернулась? Приняла бы. Она же мать… А я вот даже и не знаю, как мне ее вспоминать: как живую или как мертвую? Вы не знаете, что с ней? Ведь по негласному закону женщин все равно не расстреливали. Может, она и жива еще где? А если нет, то вы скажите, я наконец свечку пойду поставлю за упокой ее души».
...В Локте и поныне растут «царские» яблони. В конюшнях тихо и недвижно стоят лошади. Говорят, конезавод купил «Газпром», строит новые здания. Жизнь продолжается. Но время там остановилось.
Автор выражает благодарность за помощь в подготовке материала УФСБ по Брянской области и лично сотруднику П. Головачеву.
Да...Женщины бывают крайне жестоки и кровожадны...Гораздо жестче мужчин. Слышала о таких вот палачах женщинах в гражданскую войну. Вот портрет одной из таких Варвары Гребенниковой (Немич). http://swolkov.narod.ru/doc/kt/f11-3.htm
Еще вспомнила одну страшную фигуру в истории России. Женщину-палача Дору Евлинскую. Вот, что о ней вспоминали: О палаче-женщине, латышке со звероподобным лицом, заключённые звали её "мопсом". Носила эта женщина короткие брюки и за поясом обязательно два нагана. С ней может конкурировать одесская "героиня", женщина-палач из ЧК Дора Евлинская, моложе 20 лет. В свои не полных 20 лет она собственными руками казнила 400 офицеров. Во главе Унеченской ЧК стояла женщина "зверь, а не человек". Одна из невольных беглянок из России вспоминала:"Унечане говорили о ней шёпотом и с затаённым ужасом". http://s55.radikal.ru/i149/0903/7e/2544356c33ba.jpg
Отправлено: 01.03.09 17:38. Заголовок: Нина, это про другую..
Нина, это про другую уже...про товарища "Любу" из Баку.(Эх, неудачно я вырвала из текста этот кусок). Я не знаю, миф ли Дора, но я много встречала о ней упоминаний, в различных статьях.
Отправлено: 01.03.09 17:39. Заголовок: А я кстати помн..
А я кстати помню, как статьи о девушке-пулемётчице, расстреливавшей людей, обсуждала моя мама с приятельницами. Видимо это было по свежим следам, в конце 80-х годов. Это, наверное, было о Тоньке Макаровой. Я только не пойму, а что же, больше некому было эту не женскую "работу" поручить? Или это была такая идеологическая диверсия, чтобы дух народа подавлять!
И сейчас у меня возникает мысль - как же нелегко было нашему народу выстоять в этой войне, ведь столько ужасов принесла советская власть, а потом идеологические провокации немцев. Например, мне рассказывала сотрудница, попавшая в оккупацию в 5-летнем возрасте, что её мать восхищалась "Какая культурная нация - немцы!" (У них была зубная паста, бульонные кубики, бумажные носовые платки и т.д., то, чего советские люди и в кино не видели.) А ещё один парень говорил, (у него отец в детстве был в окупации,) что некоторые бывшие колхозники были рады тому, что немцы выделяли им землю. А партизаны приходили по ночам, стучали в окна домов, и бряцая оружием требовали отдать все продукты, какие в доме есть. Этот мой одногруппник всё это рассказывал к тому, что, мол, не зря спрашивалось после войны в анкетах "Были ли Вы на оккупированной территории", потому что люди действительно подвергались сильной идеологической обработке в фашистском тылу.
Люб, по-моему, твои смайлики ржут, что прямо звёзды из глаз... Про Дору слышала тоже, точнее, читала, не знаю, правда ли, можно попробовать покопаться в Инете..
Отправлено: 02.03.09 20:53. Заголовок: Алексей пишет: Удив..
Алексей пишет:
цитата:
Удивительно, что в наше время находятся авторы, которые прямо-таки воспевают, идеализируют "Локотскую республику". Вроде "историка" Б. Соколова.
Есть ещё журналист Веревкин -та же сволочь, что и Соколов. А него в живом журнале много бреда по этому поводу написано. И несогласных с ним он сразу блокирует в журнале.
Отправлено: 07.04.09 19:06. Заголовок: Я недавно читал Пове..
Я недавно читал Повествование о Короле Артуре и его рыцарях, написаное в восьмом веке, переписаное в 15 и вновь переписаное Джон Стеинбеком, последнее его произведение, которое он при жизни не дал опубликовать потому, что не хотел давать редактировать. Произведение меньше сказка для детей и больше пособие подготовки к отношениям с женщинами и эмоциональной подготовки к поединкам на смерть. Там одна дама говорит рыцарю, юному воспитаннику - мужчины только думают, что сильны, на самлм деле они слабы и живут по правилам. Правила Рацарства существуют потому, что выгодны дамам. Если бы рацарями были дамы, то они бы моментально запретили рыцарский кодекс чести и дрались бы без правил. Написано в восьмом веке. Стеинбек только переводил со староанглийского и выбирал наиболее итересные моменты из манускрипта.
У ГСГ-9 (немецкая команда быстрого реагирования) есть неофициальное правило - Стрелять женщин в первую очередь, если идёт речь об освобождении заложников из под стволов террористов. По их мнению, что бы стать вооруженным террористом, женщина должна нарушить больше моральных устоев, чем мужчина, и поэтому будет более дестокая и беспринципная по отношению к заложнику, от этого такое правило. Ирландская журналистка Эйлин Макдональд на эту тему написало книгу, в которой установила, что в террористических организациях женщины занимают ту же роль, которая им уделена в обществе в котором они существуют.
Отправлено: 07.04.09 21:24. Заголовок: Тут в статье две оши..
Тут в статье две ошибки. Во первых, это не единственная женщина приговорённая к смерти в современном СССР. В 1970-1980е годы за торговлю из под прилавка попалась какая то женщина-директор магазина или торогового отдела в гастрономе. Во время следствия оказалось, что она очень многим давала взятки и заработала много денег. Её приговорили к смерти за государственное хищение и расстреляли. В ожидании расстрела она сошла с ума, кричала по ночам от страха и не узнавала своих детей. Её дело потом предвтсалялось какой-то организацией Советских юристов, которые боролись за отмену смертной казни в СССР (по моиму ещё до Ельцина).
Насчёт Локотьской Республики, в статье ничего не сказано. Это был не эксперимент. Немецкие военные понимали, что без поддержки местного населения никакой оккупации не получится. Гитлер настаивал на колониальных порядках и введении идеологии в практику. Гудериан и Клюге не поднимали вопрос в Берлине, а просто позволили местное ополчение и ограниченное само-определение. Гиммлер и СС боролись против военных за влияние с Гитлером и донесли ему об этом. Гитлер настоял на своём и передал контроль над Локотьским ополчением Гиммлеру, которай его переправил в Беларуссию, превратив его в карательный отряд. Тут надо отметить, что когда Гиммлер начал уничтожать местное население, сначала ему отказались предоставлять своих людей регулярные армейские части, а потом карательных действий начали избегать боевые части СС, тут ряд причин, офицеры не хотели деморализировать своих солдат, к 1944 эсэсовцы были лучше осведомлены, ожидали поражения, и не хотели быть повешенными. Каким-то образом они знали модель, по которой их потом судили на Западе. За убийство сдавшегося в плен военнопленного или за убийство гражданского лица во Франции, отдающего такой приказ послк войны вешали и труп кидали в необозначенную общую могилу не говоря семье эсэсовца, где она находится (по крайней мере отношение к офицерам Гестапо среднего уровня). Парадокс, но если бы немецких жандармов из Краснодона судили во Франции или Норвегии, они бы все получили смертные приговоры. Хотя зачастую Французкие службы вели себя с эсэсовцами, как с той девчёнкой из фильма La Femme Nikita - вы эсэсовей, либо мы вас депортируем в СССР, как эсэсовца, либо вы вступаете в иностранный легион и едите воевать за нас в Алжир, Индокитай, итд. В 1965 году Американские журналисты и военные советники во Вьетнаме начали встречать немецких стариков в форме Французких легионеров, которые провели 20 лет после 1945 года беспрерывно в горячих точках колониальной Франции.
Короче, Гиммлеру стало не хватать людей на карательные операции, и он дал разрешение формировать эсэсовские подразделения из Украинцев, Русских, Латышей, Азербайжанце, Албанцев среди прочих. Традиционно Брянсуая область было местом ссылки (Как и Донбасс), и привлекало сссыльных более слабой властью и вольностью местных взглядов. И Вокобойников и Каминский были ссыльными.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 55
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума