http://sidikhin.narod.ru/film52.html " Anonyma - Eine Fran in Berlin "
(Безымянная - одна женщина в Берлине)
Евгений Сидихин о фильме:
(y нас на форуме)
Я видел этот фильм несколько дней назад сначала в Кельне, а потом в Берлине. И там и там фильм вызвал вначале гробовую тишину, и следом долгие и громкие авации. Не верьте тому, кто скажет, что это пропаганда. Он картины не видел. Современные немцы, думаю, стали бы уходить во время просмотра если бы это была картина определенной направленности. Из зала никто не вышел. Я ревностно за этим следил.
После первых показов Макса Фербербека обвинили в том , что он снял русское кино. Оно действительно наполовину русское, потому что добрая половина актеров в нем,- российская. И что меня поразило на премьере, на финальных титрах картины звучит песня "Сердце, тебе не хочется покоя...." в исполнении Утесова. Эта песня будто снимает с души тяжесть от навалившихся после просмотра мыслей.
Это большое кино. Кино, которое требует от зрителя восприятия не только головой,но и сердцем. Очень хочу, что бы этот фильм увидели в России. Все, что является свидетельством человеческого духа, не имеет границ и национальности. Теперь хотелось бы поразмыслить о моем герое майоре Андрее Рыбкине. Прежде всего это образ профессионального военного, вставшего на защиту мирных жителей. Он и его окружение представлено очень достойно. За каждым чувствуется Судьба. У Андрея фашисты убили жену. Он- москвич. Его мама- учитель в музыкальной школе, а отец- инженер, строитель железных дорог. Андрей не думал, что доживет до победного дня. Он боялся его пережить. Мне кажется, что образ Андрея,- образ русского офицера-интеллигента с обугленным от войны лицом. Его, как волчьего атамана, в финале фильма арестовывают. Андрей принимает решение и действует согласно своей чести, прекрасно осознавая чему тем самым себя подвергает.
Андрей меняется на протяжении всей картины. Появившись, не признающим пощады, этаким богом войны, он превращается в человека открытого тонким и глубоким чувствам. Мне не стыдно за эту роль ни перед немецким, ни, тем более, перед русским зрителем.
Режиссер:Max Faerberboeck
Сценарий:Max Faerberboeck, Marta Hiller
Жанр:Драма
Производство: Constantin Film (GERMANY)
Год выпуска: 2008
Актеры: Евгений Сидихин,August Diehl, Juliane Kohler, Nina Hoss, Sandra Huller, Jordis Triebel,Игорь Яцко и др.
Фильм основан на анонимных дневниках немецкой женщины, которая вместе с другими женщинами скрывалась в полуразрушенном доме, когда Красная Армия вошла в Берлин. Чтобы избежать надругательств солдат Красной армии, она ищет солдата, который мог бы ее защитить. Однако ситуация осложняется, когда между ними вспыхивает чувство очень похожее на любовь…
______________________________
Германию заставят "вспомнить" "насильника-освободителя"
Фильм «Женщина в Берлине» выходит в прокат на этой неделе в Германии. «Этот фильм наверняка шокирует Германию, разбередит обиду на русских и станет толчком к диспуту о морали на войне», - пишет в этой связи британская The Times. Картина посвящена, как вы уже догадались, массовым изнасилованиям немок солдатами Красной Армии. Не дает этот сюжет покоя нашим западным партнерам.
По сей день снос монументов советским солдатам, разорение воинских захоронений встречают неоднозначную реакцию в Европе. Совсем другое дело, если под бульдозер пойдут не памятники людям, освободившим мир от фашизма, а восточным ордам оголтелых насильников, принять и оправдать которых невозможно.
«В основу сценария, - сообщает The Times, - положен дневник немецкой журналистки Марты Хиллерс, который она начала вести в берлинском бомбоубежище 20 апреля 1945 года – в день рождения Гитлера, за десять дней до его самоубийства. Она повествует, что за первые несколько дней после взятия Берлина была неоднократно изнасилована советскими солдатами. Такая же судьба постигла многие сотни тысяч немецких женщин, сообщает издание. Военные с криком "Komm Frau!" прочесывали разбомбленные города. В дневнике Хиллерс сообщается, что они предпочитали толстух; описывается сцена, как солдаты долго гонялись между руин за женой местного булочника, пока не повалили ее на землю».
Сценарий фильма не отличается оригинальностью. «Красноармейцам, по большей части малообразованным, были свойственны полная неосведомленность в вопросах секса и грубое отношение к женщинам…», - пишет в статье с говорящим названием «Они изнасиловали всех немок в возрасте от 8 до 80 лет» известный британский «историк», застрельщик темы массовых изнасилований Энтони Бивор.
Его статьи изобилуют жуткими подробностями о насилии в стенах монастыря, роддома («беременные и только что родившие были все изнасилованы без жалости»), статистическими данными: «Хотя как минимум 2 миллиона немок были изнасилованы, значительная их часть, если не большинство, стали жертвами групповых изнасилований». Творчество г-на Бивора не отличается ссылками на документы, а приведенные выше цифры появляются в его работе с таким предисловием: «Один доктор подсчитал, что…» Это, впрочем, не мешает средствам массовой информации широко тиражировать его измышления.
В случае с новым немецким фильмом сообщается, что автор дневника Хиллерс умерла в 2001 году. Ранее она издала дневник анонимно, опасаясь реакции на свои откровения. В 1950-е годы книга была опубликована в Великобритании и США, но немецкое издание было подвергнуто остракизму.
«Впоследствии, - пишет газета, - историки занялись вопросом об изнасилованиях, но немцы уклоняются от разговоров на эту тему – им было больно вспоминать о своих бабушках в таком ключе». В общем, свидетельства уровня Бивора, анонимный дневник, приписываемый умершей 7 лет назад женщине, и удивительно похожие откровения: «полная неосведомленность в вопросах секса», «охотились на толстух» и т.д.
К статье The Times приложены и кое-какие статистические данные. Из них следует, что «в 1945-1948 годах в Германии делалось по 2 млн. абортов в год. В 1947 году советские власти ввиду эпидемии венерических болезней были вынуждены ввести суровые наказания для своих военнослужащих за связи с местными жительницами». Таков фактический материал.
Проблема массового распространения венерических болезней в Германии 1945 года, впрочем, относилась не только к местным женщинам. Известный историк В.Земсков в статье, посвященной репатриации на Родину угнанных на работу в Германию советских граждан отмечает: «С медицинской точки зрения предварительная изоляция репатриантов перед отправкой в СССР была совершенно необходима, так как в их среде были распространены различные инфекционные заболевания, причем удручающе много отмечалось зараженных гонореей и сифилисом».
При этом отмечается, что первоначально Управление по делам репатриации пыталось избежать создания охраняемых палаточных лагерей для репатриантов на оккупированной территории. Людей размещали в жилом секторе, на квартирах местных жителей. Но после ряда случаев самосуда над бывшими «хозяевами» от такой практики пришлось отказаться. Были приняты меры, чтобы защитить немцев от их «работников».
Конечно, отношения советских солдат с населением оккупированных территорий складывались неоднозначно. Иначе не появился бы приказ И.В.Сталина от 19 января 1945 года с требованием не допускать грубого отношения к местному населению. Вновь этот вопрос был поднят 20 апреля 1945 года, когда за подписью Сталина была издана Директива Ставки верховного главнокомандования об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению. В ней требовалось «изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским».
Объективные предпосылки для появления таких приказов, безусловно, были. В сборниках историка А.Драбкина «Я дрался на…» собраны расшифровки интервью с ветеранами ВОВ. Вот фрагмент записи воспоминаний ветерана Борисова Михаила Федоровича: «Желание мстить, когда вошли на немецкую территорию, было. Ребята иногда придут в дом, дадут очередь из автомата по разным портретам, по шкафам с посудой… И в то же время я видел своими глазами, как полевые кухни кормили местных жителей. Вскоре после перехода границы Германии был издан приказ, регламентирующий поведение на оккупированной территории. Хотя до этого мы знали одно – убей немца, и четыре года жили этим. Этот переход давался очень тяжело. Судили многих».
За соблюдением приказа следили жестко. Не стоит забывать, сколь «заорганизованной» структурой была РККА. За соблюдением воинской дисциплины, морального и политического состояния бойцов следили как непосредственные командиры, так и политработники. Соблюдение законности контролировали Особые отделы и органы военной прокуратуры. Кроме того, в частях действовали партийные и комсомольские организации.
Показательный случай вспоминает ветеран Василий Павлович Брюхов. Он рассказывает о судьбе своего сослуживца, командира танка лейтенанта Иванова с Белгородчины. Румыны сожгли его деревню, в подожженном сарае погибла жена Иванова и двое маленьких детей.
Часть оказалась на территории Румынии, в городе Крайово: «выпили и пошли с механиком искать молодку… Зашли в дом, в комнате молодка лет двадцати пяти сидит, пьют чай. У нее на руках полуторогодовалый ребенок. Ребенка лейтенант предал родителям, ей говорит: «Иди в комнату», а механику: «Ты иди, трахни ее, а потом я». Тот пошел, а сам-то пацан, с девкой связи не имел. Он начал с ней шебуршиться. Она, видя такое дело, в окно выскочила и побежала. А Иванов стук услышал… Ну он ей в вдогонку дал очередь из автомата. Она упала. Они не обратили внимание и ушли… На следующий день приходят ее родители с местными властями к нам в бригаду. А еще через день органы их вычислили и взяли – СМЕРШ работал неплохо… На третий день суд. На поляне построили всю бригаду, привезли бургомистра и отца с матерью… Объявили приговор: «Расстрелять перед строем. Построить бригаду. Приговор привести в исполнение»…
Действительно, одним из первоочередных действий командования советских войск на оккупированных территориях было налаживание взаимодействия с местными властями и полицией.
Но не стоит думать, что само немецкое население проявляло к советским войскам исключительно братские чувства. Архивы хранят большой массив документов по этой теме. Так, в донесении члена Военного совета 1-го Украинского фронта от 4 апреля 1945 г. читаем: «Отношение немецкого населения к Красной Армии на ранее занятой территории Германии остается враждебным. Они совершают диверсионные акты и помогают скрываться немецким солдатам, оставшимся в тылу войск фронта. Так, во время боев немецкое население города Штренгау всячески вредило нашим подразделениям…»
В Докладе военного прокурора 1-го Белорусского фронта о выполнении директивы Ставки ВГК об изменении отношения к немецкому населению от 2 мая 1945 года отмечалось: «Насилиями, а особенно грабежами и барахольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих. … Есть случаи, когда немцы занимаются провокацией, заявляя об изнасиловании, когда это не имело места. Я сам установил два таких случая. Не менее интересно то, что наши люди иной раз без проверки сообщают по инстанции об имевших место насилиях и убийствах, тогда как при проверке это оказывается вымыслом».
Однако, несмотря на столь напряженную обстановку, ветераны в своих воспоминаниях сходятся: в целом отношения с мирным населением складывались нормально – насколько это вообще возможно в условиях боевых действий. Артиллерист Назаров Борис Васильевич вспоминает: «Вокруг наших батарей было очень много немецких беженцев, безоружных немецких солдат, потерявших свои части. Отношение с ними было мирное, они нас даже подкармливали».
Танкист Родькин Арсентий Константинович вспоминает, как в январе 1945 года в их часть пришел немец и принес коробки с нерозданными новогодними подарками. А Петр Ильич Кириченко вспоминает такой случай, произошедший с ним в Пруссии: «Я спускаюсь в подвал. Сначала темно, ничего не вижу. Когда глаза немного привыкли, увидел, что в огромном помещении сидят эти немцы, гул идет, детишки плачут. Увидели меня, все затихли и с ужасом смотрят – пришел большевистский зверь, сейчас он будет нас насиловать, стрелять, убивать. Я чувствую, что обстановка напряженная, обращаюсь к ним по-немецки, сказал пару фраз. Как они обрадовались! Потянулись ко мне, часы какие-то протягивают, подарки. Думаю: «Несчастные люди, до чего вы себя довели. Гордая немецкая нация, которая говорила о своем превосходстве, а тут такое раболепство». Появилось смешанное чувство жалости и неприязни».
Встречались и курьезные случаи. В донесении начальника политического отдела 8-й гвардейской армии о поведении немецкого населения в занятых пригородах Берлина от 25 апреля 1945 г говорится: «В населенных пунктах Вильгельмсхаген и Рансдорф работают рестораны, где имеются в продаже спиртные напитки, пиво и закуски. Причем владельцы ресторанов охотно производят продажу всего этого нашим бойцам и офицерам на оккупационные марки… некоторые военнослужащие поступают явно неправильно, разбрасываясь оккупационными марками. Например, литр пива стоит 1 марку, а отдельные военнослужащие платят по 10 - 20 марок, а один из офицеров отдал за литр пива дензнак достоинством в 100 марок. Начальник политотдела 28 гв. ск полковник Бородин приказал владельцам ресторанов Рансдорфа закрыть рестораны на время, пока не закончится бой» (выд. авт).
Показательными являются и меры, которые советское командование считало первоочередными на оккупированных территориях. Огромное внимание уделялось вопросам снабжение местного населения. 2 мая 1945 года член Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Боков определял основные задачи военных комендатур в Берлине:
«Выявление и учет продовольственных запасов для снабжения населения района, пуск в ход коммунально-бытовых и пищевых предприятий: водопровода, электростанций, канализации, мельниц, пекарен, булочных, консервных заводов, кондитерских и т. д., организация торговли хлебом, картофелем, мясом и изделиями легкой промышленности по удовлетворению нужд населения, открытие бань, парикмахерских, больниц, аптек, швейных и сапожных мастерских».
11 мая были утверждены нормы снабжения продовольствием населения оккупированного Берлина. В Постановлении Военного совета 1-го Белорусского фронта сказано: «...Исходя из установленных ГОКО норм снабжения продовольствием г. Берлина в среднем на одного человека в день: хлеба - 400 -450 г, крупы - 50 г, мяса - 60 г, жиров - 15 г, сахара - 20 г, кофе натурального - 50 г (выд. авт), чая - 20 г, картофеля и овощей, молочных продуктов, соли и других продовольственных товаров - по нормам, установленным на месте, в зависимости от наличия ресурсов… доложить Военному совету свои соображения о возможных нормах и порядке выдачи молочных продуктов (выд. авт.) населению Берлина, а также о возможности передачи минимально необходимого самоуправлению Берлина молочного скота из числа трофейного».
Все это, конечно, не отрицает отдельных инцидентов как в Берлине, так и на других оккупированных территориях. Важно, однако, понимать, что преступные действия жесточайшим образом пресекались командованием. Перед строем расстреливали своих, героев, прошедших войну и дошедших до Берлина. Эти жестокие меры предпринимались с целью не допустить насилия над мирным населением. Напротив, огромные силы были затрачена на то, чтобы уберечь гражданских лиц, накормить, снабдить всем необходимым, в том числе молоком и кофе.
Конечно, подавая историю в стиле Бивора или фильма «Женщина в Берлине» нетрудно добиться эффекта «наверняка шокирует Германию, разбередит обиду на русских». Если историю тщательно забыть, а потом заменить ее эрзацами, так и случится. Нетрудно поднять в таких условиях «диспуту о морали на войне». Нужно только вспомнить и Валентина Пикуля, который так описывает ситуацию в западной зоне оккупации:
«Нюрнберг! Как он был страшен в те годы... Американский солдат, удовлетворяя половой инстинкт прямо в подворотне, грубо сказал раскрашенной немке:
- Не все в Германии так уж и погано, как об этом писали в наших газетах. Благодарю вас, фрау!
Немка заплакала от женского стыда:
- Я ведь не проститутка... вдова капитана! У меня трое голодных детей, а что получишь от вас по карточкам?
"Джи-ай", ухмыльнувшись, протянул ей чулок:
- Можешь обменять на кофе... идет?
- А где второй?
- Если хочешь иметь пару, то второй получишь завтра на этом же месте. Сам я не приду, но пришлю вместо себя своего хорошего друга - со вторым чулком!..»
Об этих эпизодах западная пресса отчего-то предпочитает не вспоминать.
Дмитрий Лысков
21.10.2008 Источник: Правда.Ру URL:
http://www.pravda.ru/world/europe/288554-german-0 _____________________________
23 октября на экраны немецких кинотеатров выйдет фильм «Безымянная: Одна женщина в Берлине» (Anonyma – Eine Fran in Berlin). В основу фильма лег якобы подлинный дневник немецкой женщины.
На страницах этого дневника безымянная немецкая женщина рассказывает об ужасах советской оккупации Берлина. В последние месяцы Великой Отечественной войны, когда фронт неумолимо приближался к столице Третьего Рейха, ведомство Геббельса запугивало немцев ужасами азиатского нашествия. Придут русские и будут убивать мужчин, а всех женщин – вне зависимости от возраста – насиловать.
Немногих выживших угонят в Сибирь убирать снег. В годы холодной войны западные пропагандисты использовали многие наработки Геббельса. Но использовать передовицы из «Фелькишер беобахтер» о массовых убийствах мирных граждан советскими солдатами было сложно – после массовых убийств, как правило, остаются братские могилы, а их на территории Восточной Германии не было.
Гораздо проще и эффективней, с точки зрения пропаганды, было рассказывать о массовых изнасилованиях. Вещественных доказательств и ссылок на документы в этом случае не требуется. Можно ссылаться на устные рассказы. Или, как в случае с фильмом «Одна женщина в Берлине», можно сослаться на якобы подлинный анонимный дневник, изданный после смерти автора.
Читая произведения западных историков (например, «Падение Берлина» Энтони Бивора), можно подумать, что русские в своей стране размножаются почкованием или крадут младенцев у жителей окрестных стран. И только придя в Европу, русские открыли для себя секс с женщиной. В подлинности дневника, ставшего основой нового фильма, сомневаются многие журналисты и историки на Западе.
Но у создателей фильма никаких сомнений нет. Кстати, в этой пропагандистской поделке снимались и российские актеры, такие как ЕВГЕНИЙ СИДИХИН.
Этот фильм можно поставить в один ряд с пропагандистским «шедевром» латвийских кинематографистов – документальным фильмом Soviet Story, снятым на деньги Европарламента. Советская история, по версии авторов этого фильма, состояла из массовых казней. Ничего другого в ней не было, и быть не могло. В странах Прибалтики этот фильм заставляют смотреть школьников.
Источник
_________________________
РБК daily: Женщина в Берлине как миф о России
"Германия пытается снять с себя чувство вины за Вторую мировую войну с помощью важнейшего из искусств, которым, как известно, является кино. В прокат там выходит фильм Без имени. Женщина в Берлине (Anonyma - Eine frau in Berlin), посвященный ужасам периода оккупации немецкой столицы советскими войсками в 1945 году, пишет в своей статье Николай Ивашов в газете РБК daily.
Журналист также считает, что в экранизации дневников некоей фрау, приписываемых журналистке Марте Хиллерс (автор дневников хотел сохранить свою анонимность), просматривается попытка некоторых западных сил подлить масла в огонь разгорающейся новой холодной войны.
"А заодно - реабилитировать через экранные муки, принятые от "советских варваров", немецкий народ. Прежде всего - в собственных глазах. Наличие комплексов перед своей историей не вписывается в вызовы текущего дня, на повестке которого вырисовывается очередное противостояние с наследницей СССР - Россией. Той Россией, о народе которой, по словам урожденной немки Екатерины II, было выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, сколько ни о каком другом", - подчеркнул корреспондент.
Он также ссылается на то, что даже сам факт подлинности дневника до сих пор вызывает большие сомнения и споры. Ивашов напоминает, что дневник был опубликован в разгар холодной войны. Рукописи никто не видел - публикация осуществлялась по машинописной копии.
"Тогда - в бурные 60-е годы, - чтобы скомпрометировать СССР, в ход шло абсолютно все - от карикатур в газетах до откровенных фальшивок на кинопленке", - отмечает журналист.
Отметим, что в киноленте Без имени. Женщина в Берлине, которая сегодня выходит в немецкий прокат, сыграл известный российский актер и телеведущий Евгений Сидихин, сыгравший в сериалах Бандитский Петербург, Крутые повороты, фильмах Антикиллер, 27 украденных поцелуев и др.
Сидихин исполнил роль русского офицера, у которого ищет защиты главная героиня фильма после того, как над ней несколько раз надругались солдаты Красной армии.
"Наличие российского актера подразумевает, что создатели фильма рассчитывают вывести его помимо немецкого и на кинорынок РФ", - считает корреспондент РБК daily.
Он полагает, что Женщина в Берлине, скорее всего, найдет в России своего зрителя:
"Мазохизму некоторой части отечественных киноманов, влюбленных в больших специалистов по части "накостылять проклятым русским" - Индиану Джонса и Джеймса Бонда, - удивляться уже не приходится. Найдутся и готовые поверить в очередной киномиф о России".
Ивашов утверждают, что "отыщутся и беспредельно жадные прокатчики, готовые зарабатывать, например, на светлой памяти белогвардейских героев, но при этом, почему-то, эстетски поплевывать на память двадцати с лишним миллионов соотечественников, оставшихся на полях Великой Отечественной".
Журналист подчеркнул, что факты массовых изнасилований жительниц Берлина советскими солдатами за последние 60 лет так и не нашли документального подтверждения.
"В отличие, например, от фактов настоящих, а не киношных или литературных зверств гитлеровцев в России. Западные журналисты, впечатленные прочитанным в дневнике, неоднократно пытались раскопать хоть какие-нибудь свидетельства тотального насилия над женщинами на берлинских улицах в мае 45-го. Но тщетно", пишет корреспондент РБК daily.
Тем временем западные критики считают, что фильм, возможно, подтолкнет Германию к катарсису. Немцы относятся к России неоднозначно - нервозное уважение к ее мощи и воле уживается со страхом, а порой с восхищением выносливостью русского народа. Признание этой страницы истории - одной из последних неразрешенных проблем в российско-германских отношениях - либо разрядит напряженность, либо ее усилит.
Источник
____________________________________
Ценнейший документ или фальшивка?
Анонимный дневник, описывающий взятие Берлина Советской армией с точки зрения мирной жительницы немецкой столицы, стал предметом спора журналистов и историков, ставящих под сомнение подлинность документа.
«Женщина в Берлине» Неизвестной (Anonyma, «Eine Frau in Berlin», изд-во Eichborn, 2003) вышла летом прошлого года. Книга не стала сенсацией, но тираж стабильно раскупается, и внимание публики растет постепенно, хотя и приглушенно. В частности, популяризацией книги занимаются в первую очередь не историки, а общественные организации в помощь жертвам сексуального насилия. Это соответствует трудной теме книги. Массовые изнасилования немецких женщин солдатами Советской армии – факт, хорошо известный как историкам, так и свидетелям времени. Но он никогда не становился темой широкого обсуждения. Слишком непросто и неоднозначно здесь падает тень вины. Слишком трудно выбрать верный тон. И слишком редко жертвы насилия находят мужество предъявить обвинение преступникам.
Именно поэтому и важен такой документ, как этот дневник весны – лета 1945-го. Его автор – женщина около тридцати лет, образованная, самостоятельная, повидавшая мир, знающая языки, в том числе русский. Она даже жила какое-то время в России. Все это не спасает ее от участи ее соседок по дому, бомбоубежищу, подруг и соотечественниц. Первый вопрос женщин, встречающихся в Берлине в сорок пятом: «Сколько раз?..»
Стиль изложения поражает трезвостью, полным отсутствием жалости к себе. Взгляд на русских «хулиганов» – это слово преподал Неизвестной плечистый майор, которого она завела себе как «волка, для защиты от волков», – спокоен и объективен. Некоторые читатели и критики удивлены бесчеловечной холодностью этого несентиментального рассказа. Другие находят здесь «берлинскую складку», способность к безжалостному горькому юмору, который ни с чем не спутаешь, как грубоватый голос берлинской уроженки, дочки прусского офицера, известной под псевдонимом Марлен Дитрих.
Взгляд автора дневника на русских солдат и офицеров пристален и объективен. Так же трезв анализ и там, где это касается роли немецких мужчин в том, как на излете войны женщины расплачиваются за поражение вермахта и крах Третьего рейха. Холодная объективность изложения событий не дает анализу превратиться ни в жалобу, ни в обвинение.
Публикаторы дневника сообщают, что его автор умерла в 2001 году. Ее посмертная воля запрещает разглашение имени, известного только владельцам рукописи. Первая версия дневника уже в конце пятидесятых годов была опубликована в США и в Швейцарии. Новое издание, первое в Германии, было осуществлено по настоятельному желанию Ханса Магнуса Энценсбергера (Enzensberger), известного поэта, редактора поэтических антологий и литературных серий. Ему удалось через посредников получить согласие автора дневника на посмертное издание. Издание осуществлено не по рукописи, а по машинописи, которая сделана в сороковых годах с некоторыми исправлениями.
Все это распаляет профессиональную подозрительность журналистов и историков. С января не утихают споры относительно подлинности дневников. Защищая тайну Неизвестной, владельцы рукописи и издатели создали вокруг нее обстановку секретности. Это не помешало журналисту «Зюддойче цайтунг» Йенсу Биски (Bisky) выстроить версию предполагаемой Неизвестной – журналистки, приятельницы первого издателя дневника Курта В. Марека (Kurt W. Marek). Разоблачения Биски не дают никаких серьезных аргументов против подлинности дневника. И ничего не могут поделать с одной из темных глав военной истории. Но вот попросит ли кто-нибудь прощения у немок, поруганных «освободителями»? Сколько известно, единственную попытку – и очень спорную – решить проблему советских офицеров и немецких «фройляйн» предпринял когда-то Юрий Бондарев в своем романе «Берег».
Содержит ли текст дневника Неизвестной ее записи 45-го года, или этот текст переделывался или создавался в 1959 году – несомненно его прямое отношение к событиям, которые были, как бы ни хотелось их из памяти стереть. И прежде всего тем, кому забывать всего труднее: жертвам.
Люба ГУРОВА
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Женщина в Берлине
Режиссёр Мах Фарбербок, Германия-Польша, 118 минут
«Женщина в Берлине» - это сильное и бескомпромиссное описание покорения Берлина и террора, совершаемого над его гражданками солдатами Красной Армии. Основанный на дневнике анонимной журналистки, «Женщина в Берлине: Восемь недель в покорённом городе», фильм передаёт страх и безнадёжность женщин, порабощённых из-за своего пола, и в то же время служит свидетельством устойчивости женского духа.
Хороший бизнес в Германии фильму обеспечен, тогда как широкое присутствие в России служит хорошим предзнаменованием российских доходов фильма, конечно, в том случае, если россияне готовы исследовать соучастие их героической армии в страшных событиях, происходящих на экране. В других местах будет сложной задачей убедить женщин посмотреть фильм о массовых изнасилованиях.
Фильм начинается с голоса Анонимы (Хосс) за кадром, повествующего о её собственной вере в судьбу своей нации, среди кратких воспоминаний о её стильном образе жизни и фашистских взглядах.
Фарбербок – нечто вроде специалиста по описанию жизни во время войны, и здесь он описывает место и время с цепким правдоподобием. Звуковая ярость битвы вызывает мощные образы в памяти. Изображения схваток коротки, но жестоки, пробуждая страсть крови в захватчиках, которая выражается через их либидо.
Сцены изнасилований никогда не беспричинны, с резким освещением страдающих лиц. Поначалу Анонима пытается помочь своим сёстрам-соотечественницам – оказывается, она говорит по-русски – но потом приходит её очередь. Когда становится очевидным, что нападения будут продолжаться, Анонима решает найти себе «волка», который её защитит. Она решает, что сама выберет, кому будет принадлежать.
Хосс идеально изображает эту проницательную женщину, передавая смесь страха и храбрости, которые необходимы в такой позиции. Но когда она отыскивает русского командира (Сидихин) и предлагает себя ему, она сталкивается с тем, чего не ожидает. Он не только культурный и образованный человек, он отвергает её предложение без размышлений.
Гамбит Фарбербока заключается в том, чтобы раскрыть историю, доверив дневнику задачу изучения частных моментов жизни остальных персонажей, включая русского командира, который заинтригован дерзким поведением врага. Но использование текста в фильме – это меч с двумя остриями.
Анонима прежде всего журналист, и её слова описывают её собственные борения с действиями её нации. Фильм избегает более тяжёлых политических тем и концентрируется на развитии отношений между Анонимой и командиром в те времена, когда слово «любовь» потеряло своё значение.
И всё же фильму трудно преодолеть самоуспокоение, которое приходит, когда жертвы и захватчики достигают сближения. Террор стушевывается до жалкого застоя. Эту драматическую задачу Фарбербок не решает.
Но он делает многое правильно. Волчьи улыбки солдат Красной Армии демонстрируют годы лишений. Ранние сцены показывают прячущихся немецких граждан, в то время как русские факелы выискивают и находят их, с лицами, белыми от страха. Работа видеокамеры, движущейся и преследующей по пятам хищников и их убегающие жертвы, невероятно эффектна.
Множество актёров второго плана прекрасны как один; из них выделяется работа Ирм Герман, ветерана восемнадцати фильмов режиссёра Фассбиндера, в роли тевтонской вдовы, которая также открывает средство приспособления к переходу от захватчика к оккупанту.
Всё же хочется больше узнать эту замечательную женщину. В конечном счёте, Анонима остаётся неизвестной.
ScreenDaily.com, Денис Сегин, Торонто, 14 сентября 2008 г.