Архив форума - Молодая гвардия

Алла Диомидовна Самарская с детства мечтала стать педиатром. В 1939 году она поступила в 13-е Московское медицинское училище.

- Почему я пошла учиться сначала на медсестру, а не сразу на врача? - удивленно переспрашивает меня Алла Диомидовна. - Да просто потому, что в то время существовал закон, по которому 5 процентов из числа отлично окончивших училище, имели право поступить в вуз без экзаменов. Я хорошо понимала, что при поступлении в институт я никогда не сдам математику и физику, поэтому решила использовать шанс, который мне давало среднее специально образование. Жизнь в то время была тяжелая, студентки питались очень плохо. Стипендия составляла всего 6 рублей, которых хватало только на то, чтобы не умереть с голоду. Весь девичий рацион состоял из одной булочки в день, которую покупали за 20 копеек. Когда у нас был обеденный перерыв, все садились за столы и ели пустой хлеб. Мои родители к тому времени уже умерли, но у меня было много родственников и знакомых, которые приглашали меня обедать и ужинать, и я ходила к ним. Это не было чем-то унизительным в то время, наоборот, расценивалось как проявление уважения к моим покойным родителям.

1 сентября 1941 года восемнадцатилетняя Алла Самарская должна была приступить к занятиям в институте, но все лето маленькая худенькая девочка ходила по военкоматам и просилась добровольцем на фронт. 2 августа ей, наконец, удалось получить повестку. Учеба в институте откладывалась до лучших времен.

- Сначала наш отряд месяц формировался в Москве, на Плющихе, в здании, где располагался народный суд. Там, на полу, лежала солома, на которой мы спали. И нам это очень нравилось. Ну, где еще в Москве можно было поспать на соломе! Нас было 30 человек, и мы уже ходили в военной форме. Обедать нас водили в столовую у Киевского вокзала, мы шли строем, пели песни, а прохожие нам аплодировали.
- В каком вы были звании?
- Мы знали, что будем старшими сержантами медицинской службы. Как-то наш комиссар сказал, что, по его сведениям, нам со дня на день дадут звание старшего лейтенанта. Мы обрадовались, пошли в военторг и купили кубари, прицепили себе на петлицы (тогда погон еще не было) и пошли по улице. А навстречу нам - патруль! Было понятно, что никакими лейтенантами такие молодые девчонки, как мы, быть не могли. Нас остановили и потребовали предъявить документы. Документов, подтверждающих, что мы старшие лейтенанты, у нас, конечно, не было, и патруль нас забрал в комендатуру. Там нас заставили снять кубари. Комендант позвонил нашему начальству, и мы ждали наказания. Но нас на первый раз пожалели. В общем, как начала я войну старшим сержантом, так и закончила.
В одну из ночей, как положено, нас отправили на фронт. Доехали мы до Бологого, которое уже вовсю бомбили немцы, и вдруг вспомнили, что присягу-то мы до сих пор не приняли! А без присяги на фронт нельзя. И вот, все вокруг взрывается, идет артобстрел, грохот, пальба! Страшно, а мы стоим и произносим слова присяги: "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю..." Как только мы приняли присягу, нас сразу погрузили в вагоны и повезли дальше.
Куда везут не говорили, но мы по направлению поняли, что едем к Ленинграду. Приехали мы на Волховский фронт (его потом объединили с Ленинградским). А в это время советские войска начали отступать. Мы оказывали медицинскую помощь местному населению. Я никогда не забуду, как во время обстрела подошел ко мне маленький мальчик лет четырех, у которого вместо кистей рук - одни обрубки, и кровь льется рекой...
Это было ужасно... Мальчик стоит тихий такой, ему еще не было больно, потому что в первые минуты ранения боль не ощущается. И этот мальчонка спокойно говорит мне: "Девочка, посмотри, что мне Гитлер сделал!" и протягивает ко мне то, что осталось от его ручек... Я бросилась его перевязывать. Немцы уже были совсем рядом, вот на таком же расстоянии, как соседний дом стоит.
На всю жизнь запомнила я этого мальчика с культяшками, которые остались от его маленьких ручонок...
Мы отступали. Было страшно... Все, кто был на Волховском фронте, знают, что такое "гать". Мы шли по топким болотам, на которых росли чахлые, маленькие березки. Мужчины рубили эти березы, валили их, и только тогда можно было сделать по ним пару шагов. Еще несколько берез повалены - еще пять шагов. Так и шли. Все были мокрые, одежда не просыхала, немцы почти дышали нам в спину, но идти быстрее было невозможно...

В конце войны Алла Диомидовна вышла замуж, родила сына, потом пошла работать. Ее мечта стать врачом так и не сбылась...

(Интервью брала я для подготовки статьи во военных медиках к 9 мая 2006 года. Надеюсь, что Алла Диомидовна живет и здравствует поныне.)