Отправлено: 24.09.08 19:28. Заголовок: ЭТО БЫЛО В ДНЕПРОДЗЕ..
ЭТО БЫЛО В ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКЕ (Толя Куц и Володя Дундук 1941)
Встреча эта произошла девятого мая. В День Победы над фашистской Германией. Стоял ясный весенний день. Я возвращался вместе с учениками восьмого класса с городского кладбища, где были похоронены участники Великой Отечественной войны. Мы шли по узенькой дорожке между оградами и рассматривали надписи на табличках. И когда уже поравнялись с последними могилками, заметили двух стариков: женщину и мужчину, сидевших возле небольшого холмика. На нем стоял металлический постамент со звездочкой сверху, а на могилке лежали цветы. Я подошел к старикам и спросил, кто из близких у них здесь похоронен. Женщина подняла голову, окинула нас взглядом и ответила: - Мы с соседом пришли навестить своих сыночков-пионеров. Она внимательно посмотрела на учеников, словно хотела отыскать в ком-то из них знакомые черты умерших. - Простите меня. Не из любопытства, а вот ради них я просил бы вас рассказать о своих детях, их жизни... - Тяжело об этом вспоминать. Но все-таки расскажу,- ответила женщина. Мои ученики тихо расселись вокруг стариков. ...Это было в начале Великой Отечественной войны в нашем городе. Недавно закончился учебный год в школах. Наступили летние каникулы. Начиналось жаркое лето. Оно звало детей на Днепр, в лес, на рыбалку. Многие ребята разъезжались в пионерские лагеря. Ежедневно можно было увидеть на пристани, на автобусной и железнодорожной станциях, как матери и бабушки провожали девочек и мальчиков на летний отдых. Внезапно все изменилось. Началась война. Совсем другие люди появились на пристани и вокзале. Проходили воинские эшелоны. Эвакуировалось население. Вывозилось на восток оборудование демонтированных заводов. Даже детвора, особенно мальчики-подростки, помогали защитникам родного города. Перевязывали раненых, подносили снаряды и патроны, таскали воду для пулеметов... Бои шли долгие и жестокие. Однако наши войска вынуждены были отступить. Город захватил враг. На одной из улиц Днепродзержинска жили друзья-пионеры - Толя Куц и Володя Дундук. Они не только были соседями по парте, но и проводили вместе время после школы, вместе готовили уроки, оба хорошо учились. Когда немцы заняли город, мальчики затосковали, но пионерских галстуков не сняли, а, как и раньше, носили их, только спрятали под рубашки. Целыми днями они шныряли повсюду, ко всему прислушивались, следили за немецкими солдатами. Однажды утром юные друзья отправились на главную улицу города. Подойдя к случайно сохранившейся витрине, они внезапно увидели приказ немецкого командования. Он был напечатан на русском и украинском языках. - Видишь, Володя, что фашисты пишут? - Что, Толя? - Выдавать немцам советских военных и... партизан. Мальчики переглянулись, видимо, одновременно подумав об одном и том же. Володя впился глазами в витрину, читая другой приказ. - А в этом пишут, чтоб сдавали оружие... - Нашли дураков! - презрительно фыркнул Толя. Вынул из кармана руку и показал сжатый кулак.- А этого не хотели? Пионеры заговорщицки перемигнулись, о чем-то пошептались. И когда увидели, что поблизости никого нет, вмиг сорвали оба приказа и спрятали за пазуху. Посвистывая и не торопясь, пошли домой. Напротив дома, где жили мальчики, раскинулся пустырь. Он был обнесен дощатым забором. За забором находились большие каменные погреба, на которых виднелась надпись рыжей краской: “Осторожно с огнем. Бензохранилище”. У ворот на лавке сидел сторож и охранял склад с горючим. Там же, за забором, стояли немецкие грузовые автомашины. А шоферы, краснорожие, откормленные, как кабаны, хохотали и спокойно заливали в баки советский бензин. Бензин, который не успели ни вывезти, ни уничтожить. И вот фашисты здесь хозяйничали, распоряжаясь нашим добром, как своей собственностью. Как-то мальчики наблюдали за этой картиной. Наконец, Толя первым нарушил молчание: - Сколько бензина и весь остался. И немцы пользуются. А был наш, советский... - Был,- сердито буркнул Володя.- А теперь фашистский. - На нашем бензине повезут на фронт оружие, солдат, а нашу молодежь - в Германию, на работу? - возмущенно спросил Толя. На них косо и недоверчиво посмотрел сторож. Замахал палкой, поднес ко рту свисток, дескать, здесь нельзя сидеть, убирайтесь отсюда прочь. ...Мальчики давно что-то задумали. Им не давало покоя бензохранилище. Оно им мозолило глаза, тревожило совесть. А слова листовок, сброшенных с самолета, призывали их к действию. “Уничтожайте врага, уничтожайте военное снаряжение, поджигайте все ценное имущество, чтобы оно не досталось фашистам...” Был ясный, жаркий, но ветреный день. Внезапно над городом появились советские бомбардировщики. Среди немцев начался переполох. Все бросились к убежищам. В общей суматохе никто не заметил двух мальчиков, бежавших в сторону пустыря, где находилось бензохранилище. Толя и Володя, взобравшись на дощатый забор, заглянули на территорию склада с горючим, огляделись вокруг - никого. Только гудели над городом самолеты. - Никого нет. Все в бомбоубежище. Сторож тоже спрятался,- сказал Володя.- Пошли... Мальчики переглянулись, спрыгнули с забора во двор и ки- нулись к подвалу. Толя выхватил из кармана спички и сбежал по ступеням. - Не спеши. Толя! Лучше внутри...- крикнул товарищу Володя, вынул из кармана паклю и вату и тоже начал спускаться вниз. На дворе - ни одной живой души. Даже собаки и голуби попрятались, как перед надвигающейся бурей. ...Внезапно из подвала, где хранилось горючее, вырвался огромный клуб дыма, а следом за ним взметнулся сноп пламени. За ним - другой, третий... Распахнувшиеся двери с грохотом ударились о стены. Вокруг, как и прежде, было безлюдно... Но вот из бензохранилища, охваченные огнем, выползли Толя и Володя. На них все горело. Оба пытались подняться, чтобы бежать, поддерживали друг друга. Протянув вперед руки, двигались на ощупь, с закрытыми глазами. Пожар охватил весь склад с горючим. ...Из бомбоубежища выбежал сторож. Глянул на огонь и заорал не своим голосом: - Пожа-а-ар! Бензин гори-и-ит! За сторожем повыбегали люди. Кричали, суетились. Выбежали и родители Толи и Володи. На мальчиков кто-то набросил одеяло, сушившееся на веревке. Поливали их водой, сыпали на горевшую одежду песок... Где-то яростно завыла сирена. - Немцы!.. Фашисты!..- всполошились люди. Женщины, завернув мальчиков в простыни и одеяла, торопливо покинули двор. В немецкой комендатуре допрашивали мать Толи и отца Володи. Над ними долго издевались, пытаясь узнать, кто подговорил мальчиков уничтожить склад с бензином. Но как ни бились фашисты, так ничего и не узнали. Толю и Володю тайком от гитлеровцев отнесли в третью больницу. Они лежали неподвижно, закутанные в простыни, и только глаза говорили, что в них еще теплится жизнь... Тайну сохранить не удалось - у дверей палаты немцы поставили часового. Он то громко топал коваными сапогами по коридору, то, остановившись, заглядывал в палату. А там, возле Толи и Володи, сидела Толина мать. Женщина переводила скорбный взгляд с одного на другого и сокрушенно качала головой. Пыталась напоить из чашечки молоком то Толю, то Володю. Но те чуть заметным движением век отвечали: “Не хочу...” В коридор зашел отец Володи. Он держал в руках небольшой узелок, из которого выглядывали две бутылки с молоком. Заметив его, часовой крикнул: - Век, век! Дорт ист! - и показал на палату. Володин отец протянул часовому узелок с передачей. Но тот навел на него автомат и заорал: - Партизан! Век! Шнель! - и лязгнул затвором. Отец Володи повернулся и медленно побрел к выходу... - Толя, сыночек,- промолвила, сдерживая слезы, мать и склонилась над постелью больного.- Что ты наделал! Кто подговорил тебя с Володей на это? У Толи блеснули глаза из щелочек век, шевельнулись распухшие губы: - Ма-ма... никто нас не под-го-ва-ривал... Мы са-ми... с Во-ло-дей... Мы же пионеры... по-кля-лись... - А все же... мы подожгли склад с бензином...- чуть слышно прошептал Володя.- Немцам... ничего не досталось... Много дней боролся врач за жизнь Володи и Толи. Но спасти пионеров-патриотов не удалось. Они оба погибли. Погибли, стремясь в тяжелый час помочь своей Родине, которую они так горячо любили. (Т.Синько)
Отправлено: 24.09.08 19:30. Заголовок: ЧАПАЕВ НЕ СДАВАЛСЯ! ..
ЧАПАЕВ НЕ СДАВАЛСЯ! И МЫ НЕ СДАДИМСЯ!
Побудку в этом доме чуть свет устраивал полицейский. Он кричал так, что звенели стекла. Цыганок, самый рослый, мускулистый и сильный из мальчиков, приготовил ему “сюрприз”. Он притаился у двери, и как только полицейский просунул голову и открыл рот, чтоб кричать побудку. Цыганок что есть силы железным ломиком огрел его по голове. Тогда пионеры дружно напали на полицейского, скрутили ему проволокой руки, ноги, заткнули рот тряпкой и затащили под нары. Миша Романюк завладел первым трофеем - немецким автоматом. За дверью послышались шаги, невнятное бормотанье, похожее на кашель. Конечно, это он - Каланча! - Бери ломик. Цыганок! - шепнул Миша.- Не промахнись! Комендант открыл дверь, спиной вошел в комнату. Цыганок взмахнул ломиком, но не достал головы, удар пришелся по спине и шее. Тогда Миша с криком: “Вяжите Каланчу!” бросился под ноги коменданту и свалил его на пол. Тот барахтался, сопел, орал благим матом, но удары сыпались градом. Семнадцать мальчишеских рук крепко вцепились в коменданта. Каланчу тоже связали проволокой и “спрятали” под нары. - Пора-а! За мной, ребята! - скомандовал Миша Романюк.- Я знаю дорогу. Они выбежали на улицу. Чуть красноватое солнце поднималось над крышами домов. Миша приказал одному пионеру взять с собой портрет Горького: “Нельзя Горького оставлять у фашистов”. Семнадцать пионеров цепочкой пробирались по улицам. Их провожал седоусый сторож. Он заранее знал о побеге. Но у самого парка имени Шевченко ребята наткнулись на мотоциклистов - полицейский заслон. Фашисты остолбенели, увидев у мальчишек автомат, но, видимо, перетрусили и, не открывая стрельбы, начали теснить ребят. Миша Романюк поднял автомат и дал очередь. Он понимал, что силы были неравные. Выход один: повернуть свой отряд. Но куда? Снова на Канатную улицу? Миша видел, как толсторожий мотоциклист в стальной каске свернул в переулок, пошел за помощью, дьявол! - Чапаев не сдавался! - крикнул Романюк.- И мы не сдадимся! Они вынуждены были вернуться к дому, откуда недавно вышли в надежде на свободу. Думая перехитрить врага, Миша завел ребят в дом, чтобы вывести их затем черным ходом, но этого сделать не удалось. Тогда ребята забаррикадировали двери, окна. Пригодились мешки с соломой. Командовать маленьким гарнизоном стал Миша Романюк. Он вспомнил о железных деталях, принесенных с завода. - Давай тащи железяки! - кричал он. Как они были кстати, эти поржавевшие железки! Через полчаса фашисты начали приступом брать дом. В них сквозь стекла полетели куски железа. Ребята берегли боеприпасы. Когда фашисты усиливали огонь, Миша Романюк выставлял в окно связанного коменданта. Огонь мигом прекращался. Ни одного патрона Миша не пустил “на ветер”. Сколько было пуль - столько и валялось перед домом фашистов. Но что это теплое и густое течет по лицу? Кровь. Его ранило. Миша закусил губу, разорвал на себе рубаху и попросил Цыганка перевязать ему голову. Три часа гитлеровцы поливали дом пулеметным и автоматным огнем. Миша видел, как фашисты выкатили пушку и поставили ее прямо перед окнами. А у ребят уже не было ни одного патрона... Фашисты ворвались в дом в тот момент, когда пионеры, обнявшись, пели свою любимую песню “Широка страна моя родная”. И Миша бросил фашистам: - Я знаю, что вы с нами сделаете. Жаль, что у нас кончились патроны, псы вы фашистские. Но скоро придут наши. Придут! Песню, ребята! Его сбили с ног прикладами. Семнадцать одесских пионеров были осуждены немецким военным трибуналом. Ночь они просидели в подвале. Фашисты вывели непокоренных ребят в парк, к берегу моря, и расстреляли их на круче, откуда открывается широкий морской простор. А рыбаки-черноморцы тайком похоронили маленьких героев в братской могиле.
В феврале 1943 года под ударами нашей армии озверевшие от неудач фашисты отступали от села Мартовая (Печенежского района на Харьковщине) на правый берег Северского Донца. Перед отступлением они погнали всех мужчин из села на берег реки рыть окопы и блиндажи, а всех остальных жителей согнали в полуразрушенное здание школы. Оксана Поддубная, которую первой вытолкали из хаты вместе с детьми, ничего не успела взять с собой. Возле развалин школы переводчик объявил приказ: никому никуда из здания не выходить. За нарушение приказа - расстрел на месте. Убедившись, что никто не сможет помешать их коварному замыслу, враги замаскировались на околице села и стали ждать подхода советской разведки. День угасал, начинало смеркаться. ...Командир нашего батальона выслал вперед разведку и саперов, которые должны были обезвредить минные поля и проложить путь пехоте. Перед батальоном стояла задача: захватить ночью село Мартовая и форсировать Северский Донец. Тем временем ободранные, голодные старики, женщины и дети, замерзая от холода, ждали решения своей судьбы. Оксана Поддубная прижимала к себе детей, пытаясь согреть их своим телом. Ее трехлетняя Нина и тринадцатилетний Павлик так окоченели, что у них зуб на зуб не попадал. К вечеру мороз начал крепчать. Павлик поглядел на почерневшее лицо матери и сказал: - Мама, я сбегаю домой! Может быть, там что-то осталось. Принесу тебе и Ниночке одеться... Пусти меня, мама! Долго не соглашалась Оксана отпустить сына, но не смогла его удержать, позволила: - Иди, родной. Только осторожно. Выбрав момент, пионер под носом у гитлеровских патрулей пробрался на околицу села и... замер. Все сгорело... Ничего не осталось... Могильная тишина вокруг. Внезапно Павлику показалось, что полем к селу осторожно ползут какие-то люди, одетые во все белое. Он не поверил своим глазам и напряженно вглядывался, вытянув тонкую, худую шею. Наконец, он понял: это они, наши советские разведчики! Но их сейчас же схватят!.. Ведь там вражеская засада... Не думая об опасности, Павлик бросился навстречу советским бойцам. Снег был глубоким, мальчик проваливался в него по пояс. Он боялся, что сзади прозвучит выстрел, что он не успеет предупредить разведчиков о коварной выдумке врага. Но фашисты молчали, они не хотели выстрелами выдать себя. А Павлик все бежал и бежал. Он размахивал шапкой и, показывая в сторону села, кричал: - Там немцы! Немцы!.. Когда мальчик понял, что разведчики его услышали, он, круто повернув, побежал обратно к селу. Павлик полз к школе, чтобы рассказать матери, соседям, что помощь уже близка. Но тут выскочило двое гитлеровцев и, заломив ему руки за спину, потащили в блиндаж, который был во дворе сгоревшего дома. Мальчика пытали, но мужественный пионер ни разу не крикнул, не попросил пощады... А на безымянной высотке разгорелся жестокий бой. Немногим фашистам удалось в этот день переправиться на правый берег Северного Донца! ...Тело Павлика солдаты бережно положили на плащ-палатку и, склонив головы, перенесли в село. Командир сказал: - Не плачьте, женщины! Пионер Павлик Поддубный спас жизнь многих, многих советских солдат. Он предупредил об опасности целую армию! Гордитесь им! Пионерская дружина, которая носит имя Павлика Поддубного, помнит о его подвиге, заботливо ухаживает за его могилой. Каждый год 1 сентября дружина выстраивается у могилы героя. И когда вожатый, громко читая список пионеров, называет имя Павлика Поддубного, из шеренги звучит голос: - Павлик Поддубный погиб смертью храбрых за нашу Родину! (Г. Гулько подполковник запаса)
Отправлено: 24.09.08 19:41. Заголовок: ИМЯ НА БРОНЕ (Ни..
ИМЯ НА БРОНЕ (Нина Сагайдак)
После первой встречи Нины Сагайдак с комсомольцем-партизаном Алексеем Поярковым прошло немало времени. А от партизан никакого известия. “Неужели не доверяют? - думала Нина.- Маленькими нас считают - пионеров...” Задумавшись, Нина не заметила, как к костру подошел человек. От неожиданности девочка вздрогнула. - Добрый день. - Здравствуйте,- ответили Нина и Толя неизвестному старику. - Греемся, значит... А мне можно? - Пожалуйста. Присел рядом, стал расспрашивать: кто, откуда... Потом обратился к Нине: - Пойдем со мной на минутку. Там, на просеке, мой воз перекинулся, помоги. А ты, мальчик, проследи, чтобы огонь не погас. Мы сейчас вернемся. Нина отправилась за стариком. Когда они уже скрылись за деревьями, тот остановился: - Ну, еще раз здравствуй, Нина... Опять не узнаешь? Я все тот же Алексей... А это,- показал партизан на свою бороду и седые волосы,- временный маскарад. Парик надел. Помнишь, как мы в школе пьесу ставили. Я еще там деда играл. Видишь, теперь пригодилось... Алексей усмехнулся. - Вот ходил в село, “побирался”. Ночью думал в Щорс пробраться, к тебе... - Ко мне? - Да... С важным поручением. И видишь, мне повезло: случайно встретил тебя здесь. Алексей сообщил Нине, что в ближайшие дни на станцию Щорс прибудет гитлеровский эшелон. Нине поручено добыть подробные данные о нем. Ведь взрослому труднее пробраться в расположение новой воинской части. Алексей детально объяснил девочке, что именно интересует партизан, посоветовал, как лучше выполнить это задание, сказал, куда передать все добытые сведения. - Ну, до встречи, Нина! - и Алексей скрылся в ельнике. Возбужденная и счастливая, Нина вернулась к костру. “Неужели правда? Мне поручили такое ответственное задание... А если не справлюсь?.. Справишься, справишься...- отвечала она себе.- Ты же всем сердцем ненавидишь фашистов!” Толя встревоженно смотрел на сестру. Наконец спросил: - А дедушка где? - Уехал... А картошка уже, наверное, спеклась. Выгребай. Приближалась годовщина Октября. У Нины собрался совет подпольного пионерского отряда: Леля и Толя Губенко, Лида Шеховцова, Валя Брегунец, Зоя Шамко... Пионеры решили достойно отметить праздник. - Сто листовок уже написано,- доложила Леля.- Но полицейские ночью осматривают каждый забор, каждую стенку... - В прошлый раз мы двадцать листовок расклеила-заметила Лида Шеховцова,- а наутро только семь осталось. Почти все полицейские пообрывали. Тут надо что-то придумать. - Ой, друзья, знаю! - радостно воскликнула Нина.- А что, если мы сделаем так... И девочка поделилась с товарищами своим планом. В это утро из окрестных сел в город съехалось много крестьян. Был базарный день. И вдруг над городом раздался звонкий девичий голос: - Товарищи! Друзья! Поздравляем вас с праздником Великой Октябрьской социалистической революции! Слушайте нас все, кто стремится к свободе, кто любит свою Советскую Родину! Шум на площади мгновенно умолк. С лицами, светящимися радостью, люди смотрели на репродуктор. Оттуда доносились слова желанной правды, слова приветствия и надежды. А неизвестный диктор продолжал: - Дорогие земляки! Красная Армия ведет ожесточенные бои. Коммунистическая партия подняла весь народ на борьбу с врагом. Бейте фашистскую сволочь! Вас ждут партизанские отряды... Растерянные полицейские не знали, что и делать. Опомнившись, начали разгонять толпу, подняли стрельбу. На площадь примчался начальник гестапо. Выскочив из машины, заорал на старшего полицейского: - Где, где оратор?! Почему не арестовали?! Юный голос продолжал звенеть над городом. - Что? Радио? За мной! - и гитлеровец метнулся к помещению клуба, где находился радиоузел. Оккупанты смонтировали его недавно, чтобы вести среди населения пропаганду “нового порядка”. - Окружить клуб! - приказал фашист полицейским. Нескольких послал обследовать внутри. Наконец они выбежали на крыльцо и растерянно развели руками: - Там никого нет, господин майор! Радиоузел не работает. Он поврежден. - Диктор! Диктор где? Найти, из-под земли достать! Через час в кабинет начальника гестапо втолкнули бледную, дрожащую женщину. - Это дикторша, господин майор... - А-а-а! Большевичка! Партизанка?! - закричал майор. - Нет, нет, герр майор! Я - немка. Я не виновата... Пожалуйста, выслушайте... А в это время пионеры собрались на квартире у Нины Сагайдак и взволнованно обсуждали только что пережитое ими. Вспомнили, как утром начали наблюдение за зданием клуба. Вот пришел солдат-радист. Потом-местная немка Нелли Пеннер. Она должна была вести передачи здешнего радио. Пионеры знали, что ровно в семь солдат-радист пойдет на завтрак. Нелли останется одна. Именно это время юные подпольщики и решили использовать для нападения на радиоузел. Зная легковерную и трусливую Нелли, Нина предложила план. Толя Губенко переоденется так, чтобы Нелли его не узнала, и сообщит ей о “несчастье”, которое якобы произошло с ее мужем. Если же она сразу не покинет радиоузла, туда по условному сигналу Толи должны были ворваться трое самых сильных ребят и ликвидировать предательницу. Но все обошлось без лишних хлопот. Как только перепуганная Нелли выбежала из клуба, Нина Сагайдак мгновенно заняла ее место у микрофона и обратилась к своим землякам с пламенной речью. Когда же пионеры, сторожившие на улице, сообщили о приближении полиции, Нина привела в негодность радиоаппаратуру и выпрыгнула через окно во двор. Выступление неизвестной патриотки по радио вселило надежду и радость в сердца жителей Щорса. Известие это мигом облетело окрестные села и хутора, передавалось из уст в уста, обрастая все новыми и новыми подробностями. Гестаповцы бесновались. Где-то совсем рядом в городе действовала подпольная организация, но на ее след никак нельзя было напасть. Результаты деятельности юных мстителей становились все ощутимее. Начальник гестапо не находил себе места от ярости. - Бездельники! Всех на фронт пошлю, на смерть! - распекал он своих подчиненных.- Это так вы служите фюреру? У вас под носом орудуют партизаны, а вы не в состоянии их обнаружить! Требую немедленно принять самые решительные меры!.. Начались аресты. Немало юношей и девушек было брошено в тюрьму. Но ни один из них ничего не сказал. Пионеры из группы Нины Сагайдак были осторожны. Старшие товарищи-партизаны постоянно предостерегали их от безрассудных поступков. Вот и сейчас, идя мимо станции, Нина вспомнила "советы Алексея Пояркова о том, как лучше разузнать намерения командования новой воинской части, прибывшей в город. Нина хорошо знала немецкий язык и легко завязала нужное знакомство. Бывший музыкант лейтенант Герберт рассказал девочке в минуту откровенности, что его брат в 1934 году погиб в гитлеровском концлагере. Сам Герберт ненавидел эту войну и с нетерпением ждал ее конца, чтобы снова заняться музыкой, играть в оркестре. Нина рассказала, что она мечтала стать балериной. - О, фрейлейн любит балет?! Наш командир тоже большой любитель балета. А не желает ли фрейлейн Нина выступить в концерте, который на днях состоится в клубе? Наш шеф будет очень доволен. Нине вспомнились слова Алексея Пояркова: “Используй любую возможность ближе познакомиться с немцами. Это тебе пригодится”. - О, я охотно принимаю ваше предложение,- с притворной радостью ответила Нина,- если это, конечно, возможно. - Да, да, это возможно... После этого разговора вечерами Нина начала репетировать дома партию Лауренсии из одноименного балета А. Крейна. Этот балет она несколько раз видела до войны в Москве, где во время каникул гостила у своего дяди. Зная, что Нина готовится к выступлению, к ней заходил Герберт со своим приятелем, чтобы посмотреть, как идут дела у балерины. - Окончится война, откроются театры,- говорил Герберт,- и я приду смотреть ваши спектакли. - А вы знаете, когда эта война окончится? - лукаво спросила Нина. - Это знает фюрер! - произнес приятель Герберта. - А вы? - допытывалась Нина.- Когда уже будет спокойно хотя бы в нашем городе? А то только и слышно: “Партизаны, партизаны”. - О, не бойтесь, фрейлейн,- высокомерно ответил приятель Герберта.- Уверяю вас: послезавтра можете встречать нас с цветами. Мы вернемся из леса и привезем вам в подарок живого партизана. Ночью Нина тайком вышла из города. Прячась за кустами, переползая открытые места, добралась до реки Снов. Вот и старая, разбитая молнией верба. В самом низу - возле земли - небольшое дупло. Туда Нина и засунула бутылочку с запиской. А неизвестный письмоносец доставил эту записку в партизанский отряд. Народные мстители, заранее предупрежденные юной патриоткой, устроили карателям достойную встречу. Лейтенант Герберт был ранен. Концерт состоялся без него. Вернувшись из госпиталя, он известил Нину, что для поднятия боевого духа солдат командование снова решило устроить для них концерт. Нину тоже пригласили выступить. В прошлый раз она очаровала всех своими танцами. Девочка с отвращением думала о зрителях в зеленых, как жабы, шинелях. Не перед такими зрителями мечтала она выступать. Но отказаться в этот раз она не могла. Накануне ее предупредил связной, что партизаны намереваются напасть на тюрьму, в которой находится их тяжело раненный товарищ. Если Нина будет выступать, гитлеровское начальство и многие солдаты пойдут в клуб. Так и случилось. Зал был переполнен. Вот на сцене появилась стройная, грациозная девушка. Это - Нина. Нет, это Лауренсия - молодая смелая испанка, которая подняла своих земляков на борьбу против угнетателей... Нина танцует, а мысли ее несутся далеко-далеко, туда, где гремит смертный бой за свободу ее Отчизны. И Нине кажется, что и она идет на штурм вражеских укреплений: рубит, колет, бьет. Она вся порывается вперед. Ох, если бы можно было сейчас, в эту минуту, броситься в штыки на этих извергов, палачей, сидящих в темном зале! И пусть она умрет, но никогда не покорится, не станет на колени, как не покорилась гордая, свободолюбивая Лауренсия. Зал в восторге: - Бра-во! Бра-во, Ни-на! Бра-во! Даже патрульные, оставив свои посты, заглядывают в окна. Нина танцует еще и еще. Волнует мысль: успеют ли наши? А тем временем партизаны, бесшумно сняв часовых, освободили своего товарища. В городе начались облавы. Среди задержанных был парень, которому Нина хотела дать несложное поручение, но, убедившись в его трусости, сказала: - Помнишь, как на школьных вечерах ты с пафосом декламировал “Рожденный ползать - летать не может”? А это ведь о таких, как ты. Горький написал. Живи себе ужом. Обойдемся и без тебя. И вот на первом же допросе в полиции трус назвал имя Нины. Ее схватили весенним солнечным утром. Окруженная полицейскими, Нина шла улицами родного города. Она жадно вдыхала весенний воздух, запахи первой зелени и, высоко подняв голову, подставляла лицо апрельскому солнышку. Нина знала, что навсегда прощается с весной, с жизнью. Гитлеровцы ее не пощадят. Но она их не боялась. Нину пытали, ей обещали свободу. - Кто еще был в вашей организации? - Никого. Я все делала сама. И снова ее били и пытали. Но Нина не выдала никого из своих друзей. Спасти ее не удалось. Фашисты расстреляли пионерку. Это случилось весной 1943 года. А через два года наши войска вели бои на подступах к Берлину. Советские танки ворвались в пригороды фашистской столицы. На одной из боевых машин красными буквами было написано: НИНА САГАЙДАК. Этот танк, со следами осколков и пуль на броне, пришел сюда, проделав долгий, и трудный путь,- из далекого украинского Полесья. За два года перед тем он первым ворвался в город Щорс на Черниговщине. Тогда экипаж и узнал о подвиге смелой девочки Нины Сагайдак. Рассказ о юной героине глубоко взволновал танкистов, и они поклялись пронести в своих сердцах образ Нины сквозь все боевые опасности и невзгоды. И вот наступил светлый час Победы. Четверо бывалых воинов, дошедших до Берлина, пришли к стенам рейхстага и на колонне рядом со своими именами написали имя Нины Сагайдак. Ведь она, как и многие ее ровесники, тоже была бойцом, который, не колеблясь, отдал свою жизнь, чтобы приблизить славный день великой Победы над фашизмом. (Б. Адамович)
Пионерский салют (Борис Гайдай, Иван Сацкий, Анатолий Буценко 1944)
За последнее время Борис сильно изменился. Стал серьезнее, взрослее, строже. Целыми днями где-то пропадал, нередко исчезал и вечерами. Несколько раз мать замечала у него какие-то свертки. Однажды развернула - листовки. - Где взял? - спросила у сына. - За околицей подобрал, мама,- Борис виновато прячет глаза. Мать молчит. Понимает - теперь уж сына дома не удержишь. Вырос. За несколько месяцев на несколько лет. Вскоре Борис огорошил мать неожиданным заявлением: - Пастухом становлюсь, мама. Буду корову тети Фени пасти. Неделю, вторую выгоняет паренек рыжебокую буренку на сочные травы, но не зеленый луг привлекает его внимание, а большие зеленые цистерны с бензином на немецком складе горючего. Стоят они совсем близко, сразу за лужком. В каждой - не один десяток тонн первоклассного авиационного бензина, предназначенного для бомбардировщиков с черными крестами на крыльях. Наконец повадки часовых изучены, лаз в колючей проволоке приготовлен. Дождавшись удобной минуты, пионер пробирается под проволокой и, прижимаясь к земле, ползет к ближайшей цистерне. Вот она уже совсем рядом, еще десять шагов, пять, два... Бешено колотится сердце. Рука тянется к крану. Мгновение - и мощная струя бензина с шумом устремляется прочь из хранилища. Дома Борис отдает матери пахнущую бензином майку. - Спрячь, мама. Не вышел из меня пастух. Буду искать другую специальность,- и улыбаясь, добавляет непонятную для матери фразу: - А бомбардировщики-то не полетят... - Толя, Анатолий, Толька! - Борис со всех ног бежит за крепким плечистым парнем, что неторопливо шагает к станции.- Толька ты? Парень оборачивается, улыбается, протягивает руки. - Здоров, Боря. Давненько не виделись. - А я смотрю издалека - ты или не ты? Помужал здорово... Ребята испытующе глядят друг другу в глаза. Разговор начинается словно ощупью. - Дядю Павла и Тамару расстреляли,- бросает пробный шар Гайдай. - Мать болеет, истощение...- вздыхает Буценко. - А моя скрывается,- продолжает Борис.- Ей повестка пришла в Германию, на работы... - Сволочи! - вырывается у Анатолия.- Скоро наши? Не слыхал? Не спеша шли мальчишки к станции. Со стороны казалось, что говорят они о своих пустяковых ребячьих делах. Но это было не так. Через неделю Борис Гайдай пришел в депо и предъявил направление на работу в качестве обтирщика паровозов, выданное городской биржей труда. Представился начальству. - День добрый, пан Куриш,- низко поклонился он старшему дежурному по депо, которого хорошо знал и до войны. Куриш работал тогда машинистом, был угрюм и нелюдим. В депо его не любили и, как выяснилось, не напрасно. После прихода немцев он тотчас отправился на поклон к коменданту, предложил свои услуги и передал, угодливо улыбаясь, список железнодорожников-коммунистов, оставшихся в городе. - А-а, Гайдаево отродье,- хмуро встретил он Бориса.- Знаю я ваше семейство - большевик на большевике. Смотри у меня, сучий сын, если что замечу - сразу к стенке... Понял? На этом и кончилась церемония вступления в должность. Дали пареньку охапку ветоши, и пошел он к паровозам, оглядываясь по сторонам: где же здесь Анатолий? Буценко Гайдай нашел возле скатоопускной канавы. Толя был не один. Рядом с ним сидел паренек в драной одежонке. - Знакомься, Боря,- представил паренька Анатолий.- Это Ваня Сацкий,- и добавил, заметив настороженный взгляд Гайдая: - Свой парень, совсем свой. Багато от фрицев натерпелся. Иван Сацкий действительно натерпелся. Родился и вырос он в селе Нижний Булатец, что в двух километрах от города. До войны кончил семилетку, хотел учиться и дальше, но не удалось - в Лубны пришли немцы. Несколько раз хватали Ваню патрули и отводили на сборный пункт, где формировались рабочие отряды для отправки в Германию. И каждый раз Сацкий бежал. Его ловили, жестоко избивали, но сломить упорство паренька не могли. Так и не уехал он на чужбину. Случайно удалось устроиться в депо. Здесь познакомился с Буценко. Подружились. А теперь вот и Гайдай с ними. - Что ж, теперь нас трое,- сказал Борис.- Это уже сила. Дайте срок, ребята, такое придумаем, что фашистам жарко станет. Шли дни, недели. Ребята работали в депо, внимательно присматривались к окружающему. Теперь они уже знали, что Лубенское депо - крупнейшее на этом участке дороги. Сюда приходили на ремонт паровозы из Ромодана, Пирятина, Гребенок и других крупных станций. Пришла как-то Гайдаю мысль - взорвать депо. Но он сразу же от нее отказался: негде достать взрывчатки. Потом ребята вынашивали другую идею - устроить крушение на линии Ромодан - Лубны. В одном месте там колея проложена под самым обрывом. - Ох, и лететь они будут оттуда! - восторженно развивал свою мысль Борис. - Для этого тоже взрывчатка нужна,- охладил его пыл Буценко. - Посоветоваться бы с кем-нибудь,- мечтательно проговорил Сацкий. И такой человек нашелся. Пришел как-то в депо пышущий паром и дымом локомотив. Ребята кинулись к паровозу - вытирать грязный котел, будку, тендер. - Стараетесь, хлопчики? - раздался сверху голос. Из будки спускался пожилой, чуть сутулый машинист с коричневым от жара и копоти лицом. - Здравствуйте, дядя Нестор,- обрадовался Гайдай.- Давно вас не видел. Машиниста-наставника Нестора Иовича Малия Борис не раз встречал до войны в доме своего дяди Павла Потаповича Гайдая. О Несторе Малие тогда говорили, что машинист он классный, но от политики далек. Беспартийный, на собраниях не выступает, от общественной работы отмахивается. Припомнив все это, Борис решил с Малием не откровенничать. Не знал паренек, что война, оккупация, опасность, нависшая над Родиной, в корне изменили старого машиниста. Поэтому и не понял Гайдай той особой, многозначительной интонации, с которой представил ребят Нестор Иович своему помощнику Миронченко: Это племянник расстрелянного Павла Гайдая, двоюродный брат Тамары, тоже расстрелянной. А это его дружки. Так-то... Нестор Малий был человек молчаливый, говорил всегда коротко, скупыми фразами. Поэтому ребята больше привязались к Миронченко, живому, общительному, горячему. Паровоз Малия стоял в ремонте долго, и ребята частенько встречались со старым машинистом и его помощником. Однажды после очередного разговора с Миронченко Борис прибежал к друзьям с радостным, сияющим лицом. - Помните, мы жалели, что некому нам помочь? - выпалил он скороговоркой.- Так вот, такой человек есть! Миронченко зашел в депо на третий день нового года. - Есть разговор,- бросил он на ходу Гайдаю.- В обед у проходной встретимся. Ребят возьми. Разговор был деловой, конкретный, лаконичный. - Наши войска наступают,- говорил Миронченко.- Возможно, скоро подойдут к Лубнам. Помощь Красной Армии с тыла будет нужна в ближайшие дни. Нужно действовать! Ребята переглянулись. Сацкий толкнул Бориса локтем: “Говори”. И Гайдай, стараясь не спешить, подробно рассказал Миронченко о смелом замысле, родившемся у трех друзей в новогоднюю ночь. - Вывести из строя поворотный круг? - переспросил Миронченко, когда Борис умолк.- Да, это хорошая мысль. Не прошло и десяти дней после памятного разговора с Миронченко, как план действий был разработан и уточнен до мелочей. Оставалось только назначить день. Как-то само собой получилось, что командиром группы ребята признали Гайдая и теперь молча терпеливо ждали его сигнала. На станции тем временем становилось все оживленнее. Зачастили с фронта эшелоны с ранеными, навстречу им один за другим мчались экстренные составы с техникой, боеприпасами, горючим. - Скорее, ребята,- сказал однажды Гайдай Сацкому и Буценко.- По всему видно, бегут фрицы. Скоро грохнем! Юные подпольщики не знали, что в этот же день немецкий комендант депо герр Швале долго говорил по телефону с генералом. - Имейте в виду,- журчал в трубке генеральский голос,- сейчас депо должно работать, как никогда, четко и ритмично. Мы выравниваем линию фронта, и войскам придется, возможно, отойти на новые позиции. Их транспортировка зависит от количества исправных паровозов, от вас, герр Швале... Утром 27 января Борис проснулся раньше обычного. Стрелка старенького будильника стояла на четырех. Он сел на топчане, потер ладонями лицо, стараясь понять, что подняло его в такую рань. И вдруг почувствовал, именно почувствовал, а не услышал, что к привычным шорохам снежной крупки за стеной, к мирному посапыванию деда примешиваются еще какие-то странные, приглушенные звуки. Прислушался. Потом вскочил и, не одеваясь, рванул дверь. Вместе с волной колючего морозного воздуха в хату ворвался далекий, но мощный гул, точно где-то там, за горизонтом, бушевала задорная апрельская гроза. Горячая волна радости захлестнула паренька. Он узнал этот далекий голос. Говорили пушки. - Дед,- затормошил Борис старика,- дед, вставай! Стреляют, слышишь? Наши идут. Наши! В эту ночь многие проснулись до рассвета. В окнах мелькали робкие огоньки. Скрипели в кромешной тьме зимней ночи дверные петли. Люди выходили из домов и, не обращая внимания на мороз, подолгу стояли и слушали, слушали, слушали. Гул канонады становился все громче, все яснее. Красная Армия наступала... Наскоро перекусив и бросив деду короткое “пока”, убежал в депо Гайдай. Шагая к станции, долго оглядывался на родную хату Сацкий. Буценко, прощаясь с матерью, неожиданно для самого себя крепко обнял ее и поцеловал. Недоуменно посмотрела ему в след мать - необычная нежность... В депо в это утро немцев было больше, чем всегда. Беспокойно вышагивал негнущимися ногами сам герр Швале, среди замасленных спецовок рабочих нет-нет да и мелькал черный мундир гестаповца. На выходе стояла усиленная охрана, ощупывая глазами каждого проходящего. Мрачный и злой метался от канавы к канаве пан Куриш. Депо было буквально забито паровозами. Больше двадцати мощных локомотивов стояло на ремонтных канавах. Немцы нетерпеливо подгоняли рабочих: “Шнель, шнель!” Каждый паровоз был на счету. Каждый паровоз - это еще один состав с войсками, которым удастся уехать на запад, избежать разгрома, еще один эшелон с боеприпасами, которые помогут хоть на несколько часов задержать наступление Советской Армии. Ребята проворно орудовали, счищая грязь и копоть с крутых паровозных боков. - Я узнал,- вполголоса проговорил Гайдай.- К полудню выйдет паровоз со второй канавы. Будьте готовы. В перерыв не уходить. Ох, как ждали ребята удара гонга! Но прозвучал он все равно неожиданно. Работа приостановилась. Депо начало затихать. На считанные минуты. Промелькнут они, и вновь зазвенят молотки, загрохочет металл, запоют свою песню вышедшие на линию паровозы. Но сейчас было тихо и пустынно в депо. На считанные минуты. - Пошли! - шепнул Борис. Трое в замасленных спецовках, медленно, прячась за бочками, фермами перекрытий, пробирались вперед. Вот, наконец, и вторая канава. Горячий, заново отремонтированный немецкий паровоз невозмутимо попыхивал белесым паром. Бригады нет. Буценко оглянулся назад. - Все в порядке,- шепотом доложил он Борису,- круг разведен. Поворотный круг - большая круглая яма, в которой на оси вращается отрезок железнодорожной колеи, своеобразный мостик, через который обязательно проходит, прежде чем попасть в депо, каждый паровоз. Это ключ к депо, к каждой из ремонтных канав. Сейчас он разведен, то есть направлен перпендикулярно ко второй канаве, колея которой обрывается на краю ямы блестящим обрезом рельсов. В десяти шагах от паровоза Гайдай не выдержал - поднялся во весь рост и бросился к сопящему чудовищу. Ребята за ним. И вот все они в будке. Три пары рук рванули реверс. Машина вздрогнула, скрипнули, проворачиваясь, колеса. - Вниз! - скомандовал Борис.- Живо! Как зачарованные смотрели ребята на паровоз. Он медленно, точно нехотя, двинулся к зияющей яме поворотного круга. С каждым поворотом колес скорость его нарастала. Тридцать метров до обрыва, двадцать, десять... Надо бежать, спрятаться, но ноги словно приросли к земле. Ребята не видели, как, бешено размахивая руками, выбежал из-за угла Куриш. Тяжкий удар всколыхнул воздух, пронзительно заскрежетало железо, ухнул взрыв, заплясало жаркое пламя. На том месте, где минуту назад стоял ажурный мостик поворотного круга, громоздилась куча пылающих обломков. Далеко за пределы станции промчалось многоголосие этого взрыва, точно приветственный пионерский салют наступающим частям Советской Армии. ...Через час герр Швале со страхом поднял телефонную трубку. - Вы понимаете, что натворили?! - визжал генеральский голос.- Сейчас нам легче потерять целую дивизию, чем депо!.. Вы... болван, Швале... Допрашивали пионеров несколько дней. - Кто дал задание? - допытывался гестаповец-следователь.- С кем были связаны? - С народом,- шевелил разбитыми губами Гайдай. И снова начинался мучительный допрос, после которого ребята даже не могли сами добраться до своей камеры. На пятый день следователь встретил их торжествующей улыбкой. - Мы все знаем,- заявил он.- Вы действовали заодно с машинистами-диверсантами Малием и Миронченко. У вас был общий план диверсий. Буценко настороженно поднял голову: откуда им это известно? - Ну, вот вы и выдали себя, щенки,- захохотал гестаповец.- Теперь все ясно, вам эти диверсанты велели уничтожить поворотный круг в депо, а сами они устроили лобовое столкновение двух воинских эшелонов... Звенья одной цепочки... - Вот молодцы! - вырвалось у Гайдая. - Молчать, негодяи! - заорал следователь.- Теперь уж вы заговорите, всех назовете... всех остальных. Но пионеры так и не заговорили. 9 февраля на рассвете за ними пришли. Сацкий с трудом встал на ноги. Буценко подняться не мог. Гайдай бредил в беспамятстве. Дюжие конвоиры подхватили ребят, выволокли -во двор, к большому закрытому грузовику, бросили в кузов. - Здорово, хлопчики! - раздался знакомый голос. - Дядя Нестор,- чуть улыбнулся Буценко.- И вас тоже... И Миронченко... - Держитесь, хлопчики, держитесь,- Нестор Малий потрепал ребят по голове.- Великое дело вы сделали. ...На следующий день в газете “Лубенский вестник”, которую издавала немецкая комендатура, в разделе хроники появилось короткое сообщение, всего несколько строк: “Вчера германскими военными властями расстреляны пять большевистских железнодорожников-диверсантов”. Полтора месяца не могли гитлеровцы восстановить поворотный круг в депо станции Лубны. Полтора месяца стояли взаперти двадцать два немецких паровоза, а остальные локомотивы негде было ремонтировать. После освобождения Лубен Советской Армией подлые предатели Родины Куриш и другие понесли заслуженное и суровое наказание. С тех пор прошло уже немало лет. Славный подвиг юных патриотов не забыт. Светлые образы героев-пионеров живут в сердцах людей. Не увядают цветы у подножия памятника Гайдаю, Буценко и Сацкому. В дни торжественных сборов дружин склоняются к нему алые пионерские знамена. Часто приходят к памятнику школьники, и здесь у гордой гранитной скалы дают клятву быть такими же, как Борис Гайдай, Иван Сацкий, Анатолий Буценко. (Б. КРАЕВСКИЙ)
ЮТА БОНДАРОВСКАЯ КРАСНЫЙ ГАЛСТУК Это было в годы ВОВ Неподалеку от Ленинграда.Вблизи поселка Струги Красные фашистам удалось захватить в плен советскую девушку-радистку,сброшенную с парашютом для связи с партизанской бригодой.Печальная весть обэтом скоро облетела весь поселок.Узнала о пленной радистке и ленинградская девочка Юта.С этой минуты она думала лишь об одном:как помочь партизанке бежать.
Как-то,когда избитую,замученную дувушку вели на допрос,Юта спряталась за деревом и,как только партизанка поравнялась с ней,вынула из кармана красный галстук и тут же быстро его спрятала.
Живой огонек в глазах пленной был единственным свидетельством тому,что она заметила Ютин галстук.
Так произошло первое знакомство партизанки Лены-Аргенты Матвеевны Калининой-с пионеркой Ютой Бондаровской.
С какой теплотой вспоминает Аргента Матвеевна и эту первую встречу с Ютой,и все дни,проведеные вместе с ней в партизанском отряде!
-Если бы вы знали,-рассказывает она,-какую силу я ощутила от этого маленького красного лоскутка!Сколько бодрости придала мне эта худенькая белокурая девочка!Я привязалась к ней с первого взгляда.
Юта принесла мне тогда спички и помогла поджечь ригу,в которой меня запирали.В суматохе пожара мне удалось бежать.Я добралась до партизан.В отряде мы с Ютой увиделись снова:она тоже ушла к партизанам,но была в другой бригаде.Как-то в лесу,выполняя боевое задание,мы встретились.Юта увидела меня и больше не хотела расставатся.
Нелегко мне было убедить командира принять в отряд 14-летнюю девочку.Признатся,я даже солгала,что мы сестры и у нас больше никого нету.Нас так и называли сестрами.Юту очень оберегали,не посылали ни на какие задания.Но уберечь ее было трудно.Отчаянная,смелая,проворная,она сама раздобыла себе винтовку и всегда появлялась там,где была нужна ее помощь.
Юта прекрасно ездила верхом,если надо-и по бездорожью.От меня она не отставала ни на шаг.И как-то само собой вышло,что Юта тоже стала разведчицей.Один эшелон врага мы вместе с ней пустили под откос.
Юта была очень веселой.Глядя на нее,самые хмурые люди улыбались.Один раз мы шли на серьезное задание.Юту не брали с собой.Она-к командиру с жалобой.
-Куда ты,Ютик,-как можно ласковей сказал командир.-Ты же стрелять не умеешь,что там будешь делать?
-"Ура" буду кричать!-не задумываясь,ответила Юта.
ОДин пожилой партизан тогда сказал мне: -Ну и девчонка1Поглядишь на нее-и весь страх рукой снимает.Легко на душе становится.
Юта и без оружия била врагов:поддерживала во всех бодрость духа.В отряде ее и в комсомол приняли,но все продолжали называть пионеркой.
Помню,в день ее рождения,6 января 1944 год,Юте торжественно,перед всем отрядом,поднесли карабин.Как счастлива она была!Поклялась мстить врагам до конца и сдержала свою клятву.
Всоре после этого дня я была ранена и вместе с другими ранеными отправлена на самолете в Ленинград.Больше я уже не встречалась с Ютой...
ЕЕ ПОМНЯТ В то время когда Аргента Матвеевна лечилась в госпитале,Юта продолжала свой боевой путь.
После освобождения Ленинграда от фашистов,Юта имела возможность вернутся в Ленинград.Однако она осталась в отряде.Как раз тогда формировалась 1я Эстонская партизанская бригада для борьбы с фашистами на территории Эстонии.Почти все партизаны из отряда,в котором была Юта,добровольно вступили в эту бригаду.Юная партизанка осталась вместе со всеми.Комиссар бригады Цветков пытался ее отговорить.Но она ни за что не хотела ехать в Ленинград. Я буду воевать до тех пор,-сказала Юта,-пока хоть один фашист ходит по нашей земле...
Бригада начала свой путь из Гдова.Оттуда пошли к поселку Каменный Пояс.
Бригад с боем перешла линию фронта.Голодными шли по льду озера день и ночь.Днем одежда намокала,ночью замерзала.Юта стойко выдержала этот переход.Ни разу никто не слышал,чтобы она жаловалась.Напротив,кога отряд вышел на противоположный берег озера,она первой вызвалась пойти в разведку,узнать,нет ли поблизости села.Ее отпустили.
Это было 28 февраля 1944 года.Партизаны разместились в избах на отдых.И вдруг выстрелы и крики:"Фашисты!"На ходу схватив автоматы,партизаны кинулись навстречу врагу.Вместе с ними была и Юта.Но когда партизаны перебив почти всех фашистов и выиграв бой,отошли в лесу.Юты среди них уже не было. Ее нашли позже. Боевые друзья- партизаны похоронили отважную пионерку у небольшой речк,текущей вблизи хутора Ростоя,в 18 км от Чудского озера.Образ юной партизанки Юты навсегда сохранился в их сердцах.Помнят о ней и дети необьятной Родины.
Отправлено: 08.02.09 22:20. Заголовок: Лиза, да, это новое ..
Лиза, да, это новое издание. Очень жалею, что не смогла купить - денег с собой не было. И честно - очень удивилась, что есть такая книга. Продается она в отделе детской литературы.
Отправлено: 08.02.09 22:24. Заголовок: Нинель, я рада, что ..
Нинель, я рада, что издают по- прежнему книги про пионеров-героев...Просто отличная новость. Надо по интерент- магазинам посмотреть, тоже бы с удовольствием купила.
Отправлено: 09.02.09 16:50. Заголовок: ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР РУКО..
ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР РУКОПИСНОЙ ГАЗЕТЫ «ОКОПНАЯ ПРАВДА» ВЫПУЩЕННОЙ ПИОНЕРОМ В. ВОЛКОВЫМ
Июнь 1942 г.
ОКОПНАЯ ПРАВДА № 11
Наша 10-ка — это мощный кулак, который врагу будет дивизией, и, как сказал майор Жиделев, мы будем драться как дивизия.
Нет силы в мире, которая победит нас, Советское государство, потому что мы сами хозяева, нами руководит партия коммунистов.
Вот посмотрите, кто мы.
Здесь, в 52-й школе:
Валерий Волков
1. Командир морского пехотного полка майор Жиделев, русский.
2. Капитан, кавалерист, грузин Гобиладзе.
3. Танкист, рядовой Паукштите Василий, латыш,.
4. Врач медицинской службы, капитан Мамедов, узбек.
5. Летчик, младший лейтенант Илита Даурова, осетинка.
6. Моряк Ибрагим Ибрагимов, казанский татарин.
7. Артиллерист Петруненко из Киева, украинец.
8. Сержант, пехотинец Богомолов из Ленинграда, русский.
9. Разведчик, водолаз Аркадий Журавлев из Владивостока.
10. Я, сын сапожника, ученик 4.-го кл., Волков Валерий, русский. Посмотрите, какой мощный кулак мы составляем и сколько немцев нас бьют, а мы сколько их побили; посмотрите, что творилось вокруг этой школы вчера, сколько убитых лежит из них, а мы, как мощный кулак, целы и держимся, а они, сволочи, думают, что нас здесь тысяча, и идут против нас тысячами. Ха-ха, трусы, оставляют даже тяжелораненых и убегают.
Эх, как я хочу жить и рассказывать все это после победы. Всем, кто будет учиться в этой школе!
52-я школа! Твои стены держатся, как чудо среди развалин, твой фундамент не дрогнул, как наш мощный кулак десятки...
Дорогая десятка! Кто из вас останется жив, расскажите всем, кто в этой школе будет учиться; где бы вы ни были, приезжайте и расскажите все, что происходило здесь, в Севастополе. Я хочу стать птицей и облететь весь Севастополь, каждый дом, каждую школу, каждую улицу. Это такие мощные кулаки, их миллионы, нас никогда не победят сволочи Гитлер и другие. Нас миллионы, посмотрите! От Дальнего Востока до Риги, от Кавказа до Киева, от Севастополя до Ташкента, таких кулаков миллионы, и мы, как сталь, непобедимы!
Валерий «поэт» (Волк) 1942 г.
Эту небольшую газету-листовку за № 11 писал под грохот боя пионер Валерий Волков, ученик одной из школ Севастополя, оказавшийся в районе прикрытия героически сражавшихся защитников города-героя.
Выполняя поручения старших, Валерий ходил в разведку, подтаскивал патроны, помогал раненым, стрелял из винтовки, когда гитлеровцы начинали очередную атаку.
В жестоких боях, не прекращавшихся ни днем ни ночью, гибли бесстрашные борцы. В живых осталось только десять... Четверо русских, один украинец, грузин, латыш, узбек, татарин и осетинка. Тогда-то и появился последний, одиннадцатый выпуск своеобразной газеты — яркое свидетельство мужества героической десятки советских патриотов.
Прошло много лет, а их подвиг долго был неизвестным. Оставшиеся в живых Иван Петруненко и Илита Даурова обнародовали эту последнюю газету-листовку. Они же рассказали и о подвиге Валерия.
...Стояли жаркие июньские дни 1942 года. Наши части двигались к Инкерману, занимая новые рубежи на окраине города. Группа бойцов, в рядах которых находился Валерий, держала оборону на шоссе, в самом узком месте. Вдруг на смельчаков двинулись танки. Валерик выскочил вперед и хотел метнуть связку гранат. Но пуля ударила его в правое плечо. Левой рукой он перехватил связку. Еще раз повернулся навстречу танку и бросил гранаты под гусеницы. Валерик не успел даже отбежать — грохнул взрыв, танк завертелся на узком шоссе, закрыв проход остальным. Еще секунда — и все три танка пылали: их забросали бутылками...
Начались розыски школы, у которой велись упорные бои, поиски сведений о погибшем Валерии Волкове. В эти поиски включились следопыты-школьники Москвы, Севастополя, Осетии, Татарии, Украины и Грузии. Многое удалось выяснить...
Когда немецко-фашистские захватчики подошли к городу, Валерий стал разведчиком одного из дислоцировавшихся здесь полков. После гибели отца — его убили фашисты в селе Чоргунь, под Севастополем,— Валерий стал сыном полка. Любил стихи и часто читал бойцам Маяковского. С радостью принял предложение выпускать «Окопную правду». К сожалению, предыдущие десять номеров этой уникальной газеты пока еще не обнаружены.
Рукописная газета-листовка опубликована в газете «Правда» 8 февраля 1963 года. Текст этой публикации нами перепроверен для шестого издания, с внесением в него ряда уточнений после выявления оригинала газеты, фотокопия которого также впервые включается в книгу «Говорят погибшие герои». 28 декабря 1963 года за мужество и отвагу Родина посмертно наградила пионера орденом Отечественной войны I степени. Теперь имя Валерия Волкова записано рядом с именами пионеров-героев Володи Дубинина, Вали Котика в Книге почета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. http://www.bibliotekar.ru/encGeroi/41.htm
Отправлено: 11.02.09 09:35. Заголовок: Где похоронены, да,..
Где похоронены, да, неизвестно, попробовала только что про Зину найти - пока не удалось. Лишь это:
В 1969 году, в деревне Зуя, на доме, где с 1941 по 1943 годы жила Зина Портнова, открыта мемориальная доска. На шоссе "Витебск - Полоцк" её именем названы Музей комсомольской славы и школа. Многие пионерские дружины и отряды в школах Белоруссии носили имя юной Героини. Именем Зины Портновой названы школа в посёлке городского типа Оболь, улица в городе-герое Ленинграде, теплоход. В столице Белоруссии - городе-герое Минске установлен бюст Зины Портновой, а около посёлка Оболь - обелиск.
Да, в разделе "Зинаида Портнова" есть еще информация (спасибо нашей Марине) о сестре Зинаиды Портновой - Галине. Она живет в Питере.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
<\/u><\/a> 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума