Мне кажется, Георгий Минаевич Арутюнянц был романтичным, творчески настроенным человеком. Очень хорошо это подтверждает его повесть "Это было в подполье" (издана на украинском под названием "Иван Туркенич"). Он мог бы ещё много написать и рассказать нам, но ушёл слишком рано. Ему было всего 48 лет....
На сайте Алёны размещены главы повести Георгия Минаевича, начиная с 7 и до конца.
Вот по этому адресу:
http://www.fire-of-war.ru/mg/arutyunyants-rukopis1.htm Рукопись "Иван Туркенич" я видел в Московском архиве РГАСПИ, она включает в себя 436 страниц, и начинается так:
"Зной. Беспощадный, убивающий всё живое зной. Целыми днями над выжженной, вымершей степью светит изжёлта-красное солнце. С неумолимой жестокой последовательностью совершает оно свой путь от высокого кургана - одинокого сторожа на водоразделе двух балок - до застывшей под палящим зноем на другом конце равнины маленькой, почти пересохшей речушки. И чем выше поднимается по своей гигантской дуге солнце, тем меньше остаётся жизни в раскинувшейся на сотни километров донецкой степи.
Целых три месяца не выпадало ни капли дождя. Как солдаты под губительным огнём врага, постепенно склонялись и никли растения, травы... роняли преждевременно пожелтевшие, пожухшие листья кустарники и даже деревья...
К началу августа все вокруг казалось безжизненной, пепельно-серой пустыней. Даль затуманилась, словно прикрытая тончайшей сеткой, еле заметно колыхавшейся и струившейся в полуденном зное.
Лишь по вечерам над безмолвной, угрюмой степью посвистывали у своих нор суслики, неподвижно маяча в дрожащем, раскалённом воздухе. Серо-желтые зверьки, трудноотличимые от общего бурого, пепельного фона выгоревшей степи, казались в вечерних сумерках застывшими каменными изваяньями. Словно сторожа у кладбищенских ворот, они охраняли мертвенный покой погибших полей и кладбищ.
Пожухли, увяли даже таволги и акации. Их пыльные, почти совсем черные ветки напоминали обуглившиеся стропила, кое-где уцелевшие на пожарище. Куда ни глянь, степь была похожа на брошенную жителями, начисто сгоревшую деревню: ни звука, ни шороха в настороженной тишине. Лишь высоко-высоко в воздухе реяли коршуны..."
РГАСПИ Ф-1с, Опись 53, дело 367
На сайте я недавно разместил ранний отчёт Георгия Минаевича о работе в подполье. Кстати, Игорь Чередниченко просил обратить внимание на слова выделенные крупным шрифом (в конце документа). Это говорит о том, на сколько в действительности мало было оружия у "Молодой Гвардии" Отчёт Георгия Арутюнянца
25/II 1943
В конце августа 1942 г. эвакуированная молодёжь нашего района стала возвращаться домой после того, как были захвачены немцами. В городе стало много молодёжи. Началась мобилизация в Германию. Много молодёжи забрали обманом туда, обещая хорошую жизнь. Часть уехала добровольно. После этого стали насильно через биржу труда увозить молодёжь. Среди многих началось недовольство. В парке, в клубе девушки и ребята обсуждали положение и вслух выражали свое недовольство. С этих пор началась организация нашего отряда.
Однажды сентябрьским днём собралось нас 4 человека Земнухов, Левашов Василий, Главан Борис и я. Стали решать, что делать? Главан предложил перейти линию фронта. Мы настояли на том, чтобы остаться здесь и организовать партизанский отряд. С этих пор стали подбирать людей. Через некоторое время пришёл Третьякевич из Ворошиловграда. Познакомились с ним. Он тоже имел с некоторыми связь. Итак в отряд за некоторое время у нас насчитывалось до 30 человек. Связались с некоторыми группами как с группой Попова, Тюленина и Осьмухина и слили всё это в один отряд. Структура организации была такова: так как мы не были оставлены по заданию и не имели связи со штабом партизанских отрядов нашей области, то доверить руководство одному человеку мы не могли и решили выбрать штаб из 5 человек. Члены штаба были выбраны Третьякевич В., Земнухов И., Левашов В., Кошевой Ол, и Осьмухин В. Позже его сменил Туркенич И.
Первое время работа отряда сводилась к добыче оружия, вовлечению новых людей в отряд и агитация против мобилизации. Ряды ширились с каждым днём.
В ночь с 5 на 6 ноября мы решили отпечатать первые листовки. Собрались на квартире Земнухов, Третьякевич и Осьмухин, но отпечатать их не удалось. Тогда листовки были написаны от руки и к 7 мы их разбросали по городу. В ночь с 6 на 7 ноября группа Тюленина вывесила красное знамя на здании школы Ворошилова. Никто разоблачён после не был.
После этого было украдено со склада около Изварина около 600 винтовочных патронов.
Многие члены отряды настаивали на том, чтобы уйти в лес, но у нас не было оружия, а уходить с голыми руками штаб не разрешал. Мы всё время искали связи с другими отрядами, но найти не удавалось. Потом попали на след отряда Николая Чернявского. Был послан в Рассыпное Сафонов, но все же связи не наладили. В последних числах декабря через Юрия Виценовского нашёл связь с Соколовой. Она обещала на днях свидание с командиром отряда и обещала оружие в нужный момент. Связь с ней держал я и Земнухов. В это же время связались с Машковым, он так же обещал нам оружие. На совещании штаба 22 декабря решили взорвать дирекцион. На задание с нашего отряда Машков выделил Третьякевича, Загоруйко, Левашова В и меня.
В ночь с 29 на 30 декабря мы растащили машину, но оружия на ней не оказалось. В ней были новогодние подарки немецким солдатам и офицерам, тёплая одежда, одеяла и очень много писем. Взято было 6 или 7 мешков. Испортить машину без шума не было возможности: машина стояла на главной улице, около управы. Утром 31 числа все было спокойно. Вечером, когда должны были взорвать дирекцион, Машков сказал, что он получил приказ не трогать дирекцион, так как за него расстреляют каждого 10-го жителя города (31 числа в дирекционе была встреча нового года и там была вся верхушка. Мы предупредили своих людей, их должен был вывести Туркенич. Соколова тоже предупредила своих людей.
Члены нашего отряда настаивали на том, чтобы взорвать дирекцион, но так как это готовилось под руководством Машкова, то он настоял на отмене взрыва.
Некоторые из нас в особенности члены штаба были на вечере у Толстеневой. Здесь же был и Стаценко.
Разошлись мы утром 1 января. В 9 часов утра 1 января в клубе Горького забрали Машкова и Третьякевича, а искали Тюленина и меня. Вечером полиция приезжала в клуб Ленина, забрала Лопухова и Земнухова и опять искала меня и Тюленина. Утром 2-го числа я ушёл в Лихую. 6-го числа я вернулся обратно, хотел найти связь с отрядом и просить помощи у отряда в котором была Соколова. Когда я пришёл 6 числа утром у меня была полиция, Тюленин ушёл, Левашов В. ушёл, Соколову арестовали. Я утром 7-го числа ушёл в Новочеркасск.
Вернулся 23 февраля.
Активно участвовали в работе отряде кроме названных: Левашов С., Борц В., Попов Ан., Орлов Ан., Ковалёв, Борисов, Пирожок, Григорьев, Сопова, Громова и др.
Всех я не могу назвать, так как по структуре построения отряда члены отряда не знали всех остальных членов. И вообще работу выполненную в отряде знали только те, кто делал и члены штаба.
Кроме перечисленных работ было ещё ряд работ, например похищено районное знамя дирекциона. Похитил Тюленин, достали 2 автомата, пистолет и др. мелкие работы.
Главная причина работы на месте, а не ухода в лес, что не имелось достаточно оружия.
Арутюнянц Г.М.(подпись)
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума